Назад в космос

«Отправляем первый рейс сегодня же», – а вот и главная награда. Весомое признание моего успеха.

* * *

Вернувшись на орбиту, я завалился на койку и закрыл глаза. Сосредоточился на биении сердца, замедлил ритм, начал отслеживать, как кровь пульсирует в кончиках пальцев на руках и ногах. Но вместо того чтобы медленно погрузиться в медитацию, я то и дело всплывал на поверхность. На краю слуха все время слышался звон. Сначала тихий, будто какое-то насекомое незнамо как проникло на корабль – специально, чтобы не давать мне спать. Потом громче, как пение цуррикйета. Потом как набегающая волна.

– Хватит! – не выдержал я и сжал кулаки. Сон ушел. Смылся. Оставил на берегу тело, изнывающее от усталости.

«Что?» – раздался вопрос внутри головы. Звонкий, будто удар стеклянным стаканом о стакан.

– Мне надо поспать, – продолжил я вслух, чувствуя себя несказанно глупо. Никогда не говорил сам с собой. Что за отходняк.

«Мы пытались думать с вашими хозяевами, но ваши хозяева молчали, – голос в голове продолжал. – Но мы видим, что вы сами думаете. Негодное тело. Мы думаем слишком громко».

– Кто это «мы»? – я задал вопрос и медленно выдохнул. Медленно потянулся к груди. Не такой уж я дурак, каким кажусь иногда. Или… такой?

Звездочка будто приросла к груди. Блестящая каменная штуковина, нагрудный знак отличия – из тех, что на мундирах носили все лисс в селении.

– Мы лисс, – прошелестело в ушах. – Лисс не задает вопросов. Лисс не думает, а живет и умирает с честью. Мы слишком громкие. Нам надо заглушить нас…

Я вцепился в звездочку и тянул, тянул ее вверх, ломая ногти, но пальцы будто не слушались. Хотелось оставить попытки. Вместо этого встать, обхватить рукоятку лиссаля и лететь обратно в селение. Там наше место. Там живет народ хооной.

Тогда я заорал и вскочил с койки. Заметался по комнате – Ларри? Кира? – их не было, должно быть, отправились с миссией сопровождать груз…

И замер. Груз. Камни.

Я схватился за голову и застонал. «Отправляем рейс сегодня же». «Мы пытались думать с вашими хозяевами».

Пока я пытался разговаривать с телом, настоящий разум прятался в этих побрякушках. Пытался разговорить мои пуговицы или дыхательную маску, а может, наушники Ларри. Главная опасность таилась не внутри. Лиик была пустышкой. Внутри клетки не было чудовища. Чудовищем оказался ключ к клетке.

До двери я еще дошел, потом ноги подломились, и я пополз. Торговый флот. Если я не успею, они отправят их туда, где много людей. И продадут их. Пассажирам, ученым, капитанам кораблей, политикам…

Чуждый разум убедился в пригодности человеческого тела для того, чтобы им управлять. А если наложить их социальную структуру на сложившиеся флотские гильдии, то они получат не только марионеток из кожи, костей и мяса, но и огромный рой космических кораблей. Маленькие блестящие камушки нашепчут людям на ухо свою волю, а те разнесут ее по всему обитаемому космосу.

Меня даже не вспомнят как виновника этой беды. Потому что некому будет вспоминать. И… нет, нет, нет, хватит говорить, я не могу больше, замолчите! хооной, мы слишком громкие, хооной нет дороги к звездам, хооной лисс летит в селение, хоо… не знаю, на сколько меня хватит. Пока они не убили мое внутреннее чудовище.

Я громко расхохотался, закидывая голову, и первый раз в жизни позволил себе стать собой. Безжалостным, беспринципным, трусливым, готовым калечить, резать, убивать – хотя убивать и нельзя, но кто сказал, что нельзя об этом думать? – и идти к цели напролом. Ночное чудовище, которое пряталось от отца под кроватью, выскользнув из моей груди, оскалилось и зарычало.

Пришло время его выпускать, и мы еще посмотрим, кто кого.

– Мы слишком громкие! – заметалось в голове. – Cлишком! Хооной лисс…

Я зарычал, встал на четвереньки и пополз в рубку. Связаться, предупредить, остановить их. Я должен был успеть. Наверное.

Дотащившись до рубки транспортника, я уже почти ничего не видел от боли и не соображал. Искусанный язык едва ворочался во рту… хооной лисс не смеет, лисс не смеет ослушаться!.. поэтому я не стал ничего объяснять дежурному пилоту. Очнулся, уже разжимая пальцы на его шее.

Оттолкнул его тело и рухнул в кресло. Пробежал пальцами по панели управления. Чудовище внутри осклабилось и потянулось к аварийным боевым системам. Связаться? Предупредить? Да они сочтут меня сумасшедшим. Или даже если станут слушать… до их старта оставались считаные секунды. Я просто не успею.

Чудовище из-под кровати щелкнуло зубами и открыло огонь по цели. А может, мне это только привиделось. Ведь хооной лисс не смеет ослушаться.

Антон Первушин. Последний день Трехсотлетия Октября

Часть 1. Борьба в Эфире

Меня зовут Вилен Смирнов Четвертый. И это моя история.

Я жил на второй луне суперюпа Альбион. Ее называют Трехсотлетие Октября или просто Октябрь.