Назия просит обойтись без поминок

– Можно с вами поговорить, тетя Наурин? – сказала Сабин, входя в салон. – Дядя Асфанд, и вы тоже идите с нами.

Наурин кивнула и повернулась к Асфанду, которому, кажется, не терпелось отделаться от Салима. Он поднялся с дивана, а тот все продолжал говорить об алчных политиках Карачи. Асфанд протер глаза, подавил зевок и махнул Сабин и Наурин, чтобы ждали его снаружи.

Парвин тоже подскочила. Она подошла к Сабин и стиснула ее руку:

– О чем таком тебе нужно с ними поговорить, что этого нельзя сделать при мне?

– Тетя Пино, – холодно взглянула на нее девушка, – это тебя не касается.

– Пино, – сказала Наурин, – тебе пора подниматься к Салману на сеанс. Ах да, я совсем забыла. – Она сунула в руку Сабин небольшой конверт.

– Не нужно, тетя Наурин. Меня не интересуют мамины деньги.

– Тогда, уверена, ты и не разочаруешься! – ехидно усмехнулась Парвин.

Наурин слегка передернуло, а затем она грозно посмотрела на Пино: мол, только рискни продолжить!

– Не лезь в мою жизнь, – категорично сказала Сабин, грозя Парвин пальцем.

Наурин крепко обняла племянницу, успокаивающе потирая ее шею. Девушка опустила палец и пожала плечами.

– Поднимайся в комнату Назии, Пино! – строго велела Наурин. – Время позднее.

– Идем в сад, – предложила Сабин. – Там нам никто не помешает.

Когда Сабин вышла из комнаты с дядей и тетей, Парвин тяжко вздохнула и присела рядом с Салимом. Она повесила голову и сжала пальцами виски, отчасти надеясь, что он предложит помассировать ей плечи, чтобы помочь снять стресс. Но Салим пялился в свой телефон, словно вовсе не замечая, что она в комнате.

«Между нами что-то изменилось?»

– Ты получил мое сообщение? – спросила Парвин.

Он все так же глядел на экран своего телефона, мурлыкая себе под нос мелодию, будто и не слышал вопроса.

– Я спросила, прочел ли ты мое сообщение, – повторила она спустя несколько минут.

– Я тебя слышал! – огрызнулся Салим. – Да видел я твое сообщение. Ты выяснила, что было в письме?

– Чего это ты говоришь со мной таким тоном?.. – растерянно нахмурилась Парвин. – Я же не виновата, что в конвертах нет денег.

– Знаю! – резко бросил он.

– Что случилось, Салим? – Парвин мягко постучала пальцем по его колену. – Мы с тобой на одной стороне. Разве ты не заметил, как мы сегодня отлично ладим? У нас с тобой отличная химия. Еще совсем не поздно, даже сейчас, перевести наши особенные отношения на новый уровень.

– Ты выжила из ума? – отозвался Салим. – Я не люблю тебя. Я никогда тебя не любил. С чего ты вообще взяла, что я проявляю к тебе хотя бы минимальный интерес?

– Но ты был так заботлив и учтив… – Парвин запнулась. Ее сердце колотилось как бешеное. – Я просто подумала…

– Неверно подумала, – угрюмо ответил он. – Я с тобой любезничал только затем, чтобы ты поделилась со мной своими денежками. Сабин бы мне свои ни за что не отдала. Моя любимая доченька меня ненавидит. В любом случае теперь мы знаем, что никаких денег нет, а значит, мне больше ни к чему притворяться. – Он недовольно фыркнул и вернулся к своему телефону. – Но, кстати, я написал Фариду, спросил, о чем было письмо, – добавил он. – Так что не волнуйся, Пино, дорогуша. – А затем фыркнул, хлопнув себя по бедру. – Боже, поверить не могу, что ты решила, будто я в тебя влюбляюсь! Это просто нелепо.

– Я надеялась, что ты наконец осознал, как я любила тебя все эти годы. Ты же знаешь, как я предана тебе. Салим, зачем ты заставил меня поверить?..

– Ничего подобного я не делал! Кроме того, я уже женат и в ближайшее время не заинтересован в многоженстве. Все, поднимайся! Может, в спальне Назии еще и в нашего господина Вуду-колдуна влюбишься.

Салим громко расхохотался, а Парвин пулей вылетела из комнаты и взлетела по ступеням. Хотя ее только что унизил человек, которого она любила, она запретила себе плакать – по крайней мере, до тех пор, пока не получит полную компенсацию за все страдания и унижения, которые пережила за сегодняшний вечер.

* * *

В саду бугенвиллея дрожала на легком ветру. Далекий гул машин на бульваре Сансет казался Сабин странно знакомым, будто старая колыбельная, под которую она когда-то засыпала. Наурин и Асфанд смотрели на соседский дом – тот, где с балконов свисали резные фонари, отбрасывая крупные тени на их подъездную дорожку. Сегодня эти фонари были выключены, а воздух дрожал от вибраций электрогенератора.

– Странно, что только у Маликов нет биджли, – громко произнес Асфанд, чтобы его было слышно поверх шума соседского генератора. – Обычно свет выключают во всем районе разом.

– Я хочу снова переехать к вам! – выпалила Сабин. – Можно?

Наурин вытянула шею, чтобы поглядеть на нее, и улыбнулась:

– Конечно, бети. Завтра же велю Би Джаан приготовить твою комнату.

– Я, если честно, надеялась остаться на ночь уже сегодня, – нерешительно сказала Сабин, опасаясь, что в этой просьбе ей откажут. – Только съезжу и заберу свои вещи. Я просто не могу больше находиться вдали от маминого дома. Мне нужна компания людей, которых она любила, особенно раз меня не было рядом, когда она умирала.