Назия просит обойтись без поминок

– Чем больше времени я провожу с тетей Пино, тем больше вижу ошибок, которые сделала мать. Она ведь просто выдернула меня из отчего дома и переселила в совершенно новое место. Она ждала, что я забуду отца так же легко, как она. С годами я понимаю, что она согласилась на отношения с дядей Асфандом из-за желания создать для меня тихую гавань. Может, он угрозами принудил ее к сексу? Этот вопрос я не смею задать никому, даже тете Пино. Я просто научилась верить, что в этих отношениях был элемент принуждения, – так мне удавалось меньше ненавидеть мать. Но тетя Пино заставила меня посмотреть на мать не как на жертву, а как на хищницу.

– Ясно. И поэтому вы поверили ей, когда она сказала, что ваша мать крутит роман с дядей Асфандом.

– Когда она рассказывает мне о романе, я притворяюсь, что впервые об этом слышу. И использую эту возможность, чтобы поссориться с матерью, выплеснуть всю боль, которую лелеяла в сердце с тех пор, как мы переехали в дом тети Наурин. Я хочу, чтобы она знала: тому, что она сделала со мной, нет оправдания. Мама контролировала мою жизнь, выбирая, кому дозволено в ней быть, а кому нет. Я хочу, чтобы она поняла, что было неверным полагать, будто я не могу сама принимать решения. Я привыкла к ее исчезновениям и полуночным свиданиям с дядей Асфандом и даже понимаю, что ей тоже хотелось утешения, но хочу, чтобы мама знала, что она была эгоистичным родителем. Я решаю оставить мать и переехать к тете Пино. Мама поставила собственное желание отпустить прошлое и начать жизнь с чистого листа выше моих желаний – пускай она теперь расплачивается за это.

Когда он услышал, почему Сабин бросила свою мать, Салман задумался: могла ли Захра поступить с ним так же из-за того, что он ставил свою профессию выше нужд семьи? «Может, Азифа забрала ее потому, что хотела уберечь меня от боли? Чтобы дочь не бросила меня, когда станет взрослой?» Этого он никогда не узнает.

– Переехав к тете Пино, вы скучаете по матери? – спросил Наранг, временно отгоняя мысли об Азифе и Захре.

– Каждый день! – говорит Сабин с таким пылом, что Салман невольно улыбается. – Я впервые читаю ее книги. Мне не по себе от того, что я была с ней в одной комнате, когда она их писала. И все же с каждым словом я все больше отдаляюсь от нее. Я отчаянно ищу хоть какие-то следы той, кем мама была до ухода папы. Но она писала эти книги уже после того, как полностью вычеркнула его из своей жизни. Когда я не нахожу в книгах ни намека на ту женщину, которая тайком повезла меня в Бахадурабад на рикше, я начинаю искать ее в других местах. Я присоединяюсь к группе молодых жительниц Карачи, которые катаются по городу на велосипедах, чтобы заявить, что общественные места принадлежат и женщинам тоже. Я присоединяюсь к ним исключительно в корыстных целях. Просто хочу быть такой же смелой, отважной и беззаботной, какой когда-то была мама.

– Вы считаете, что поступили правильно, покинув мать?

– Нет, не считаю, – угрюмо отозвалась Сабин. – Тогда мне это казалось верным решением. Я доверилась не тому человеку. Тетя Пино воспользовалась моими обидами, чтобы разлучить нас с мамой. Она не сказала мне, что мать больна, и меня скрутило чувство вины, когда я узнала, что Сорайя взяла на себя обязанности, которые полагалось исполнять мне. Я должна была оставаться с мамой до самого конца.

– Как вы думаете, вы когда-нибудь вернетесь жить к тете и дяде? – спросил Салман, отчаянно желая, чтобы ее ответ был утвердительным.

– Я вернусь, – уверенно сказала она. – А как же иначе? Я не могу больше убегать от реальности. Мама хотела бы, чтобы я вернулась. Но нужно дождаться подходящего момента.

– Думаю, вам стоит вернуться в дом тети, – сказал Наранг, наплевав на то, что переступает границы, установленные профессиональной этикой, и лишает Сабин возможности прийти к собственным выводам. Да, он пытался направить ее мысли в определенное русло и отчасти подтолкнул к решению. Но Салман чувствовал, что Сабин, которая всегда находила утешение в побеге от реальности, теперь нуждается в поддержке семьи, чтобы легче пережить боль от утраты Назии. Разве он навредит, если позаботится о ее благополучии?

Девушка кивнула и улыбнулась одним уголком губ.

– Ваша мама сейчас лежит рядом с вами, Сабин, – сказал Салман. – Почему бы вам не повернуться и не обнять ее на прощание?

Хоть Салман и опасался непредвиденных действий, которые могли навредить Сорайе, он знал, что Сабин будет ласкова со служанкой. По лицу девушки катились слезы, она повернулась на кровати, крепко обняла Сорайю за талию и заплакала, спрятав лицо на ее плече. Салман поднялся со своего места, достал из кармана платок и вытер собственные слезы.

Один только вид плачущей Сабин напомнил ему о Захре, о том, как она однажды рыдала на его плече, потому что учитель отчитал ее за неуплату школьных взносов. Спустя несколько минут, когда он выводил Сабин из транса, он был уверен, что она ничем не отличается от его дочери.

Очередное предательство