– Я не пытаюсь указать на изъяны твоего метода. Я просто рассказываю, что знаю. В общем, мы с Назией очень сблизились за следующие несколько дней, и я вдруг понял, что мы влюбились. «Парвин не сумеет обращаться с тобой так, как я, – сказала мне Назия. – Она одержима фантазиями и не способна обсуждать реальность». Я сказал, что моей матери не слишком по душе семья Парвин и она все равно бы хотела, чтобы я взял в жены кого-то другого, пусть даже и пуштунку. К счастью, когда я представил Назию матери, та нашла ее исключительно приятной. «Если это сделает тебя счастливым, женись на ней», – сказала она. Мать Назии оказалась недовольна решением дочери, но в любом случае не смогла бы ее разубедить. Пару недель спустя мы с Назией сыграли скромную свадьбу у нее дома.
– А что за секрет, Салим-сахиб? – спросил Салман, прижимая ладони ко лбу, чтобы унять мигрень. Гипнотерапии Салим предпочел долгий самовлюбленный монолог, поэтому Салман невольно изменил привычным этике и терпению. – Я сегодня уже наслушался историй. Пожалуйста, давайте покороче.
– Прости. Это сложная история – так что потерпи чуток. После свадьбы я стал еще сильней вовлечен в дела партии. Что я могу сказать? Заниматься политикой для меня было как дышать; я никак не мог держаться от нее подальше. К тому моменту ДМК выиграла муниципальные и всеобщие выборы и теперь представляла интересы всей диаспоры мухаджиров. Этнический и политический террор стал нормой, и государство начало принимать меры. За несколько месяцев до рождения Сабин запустили операцию «Чистка», и члены ДМК попали под удар. Два года спустя воинственно настроенное подразделение ДМК начало кровавую кампанию сопротивления. Партия стала сеять террор, и многие из моих верных соратников находили садистское удовольствие в том, чтобы заливать улицы Карачи кровью. Назию очень тревожили действия партии и то, как они влияли на меня. Когда я вновь стал просыпаться посреди ночи от старых кошмаров о поле с кровавой мясорубкой, Назия принялась настаивать, чтобы я ушел из партии. Но я был уже слишком глубоко вовлечен в их дела, даже целыми днями не бывал дома. Если бы я решил уйти сейчас, меня бы похитили и убили свои же, а моя семья без конца подвергалась бы преследованиям. Назию такое оправдание не устраивало. Поэтому она придумала план.
– Какой план она придумала?
– Сказала, что мне нужно залечь на дно на несколько лет. «Я скажу всем, что ты исчез и бросил нас, – пояснила она. – Все решат, что ты захотел сбежать, пока власти не арестовали тебя при поисковой операции. Сделаем вид, что наш брак развалился. А как окажешься в безопасности, пиши мне письма под псевдонимом, и я тебе тоже буду отвечать под выдуманным именем». Я сказал ей, что сбежать не так-то просто. «Я все устрою, – пообещала она. – Пока просто нужно держать все в секрете». Весь следующий год, или около того, Назия просила у матери денег под теми или иными предлогами и в итоге нашла способ переправить меня в Новую Зеландию. Я написал ей, что добрался в целости и сохранности. Она приложила к ответному письму фотографию нашей дочери и написала, что ее порог обивают некоторые члены партии и другие сомнительные личности – ищут меня.
Через несколько недель я написал ей на адрес Нури и сказал, что меня взяли в университет на канцелярскую должность. Я объяснил, что пока не могу забрать ее и Сабин к себе, потому что у меня уйдут годы на то, чтобы обрести финансовую стабильность. Я сказал, что ей лучше пока найти работу, потому что не хотел, чтобы Назия и Сабин от кого-то зависели в мое отсутствие. Через несколько месяцев мне пришел ее ответ:
– Правда? – Салмана удивило, что Салиму было известно обо всех любовных связях Назии. – Что вы чувствовали по этому поводу?