Назия просит обойтись без поминок

– Кто мог подумать, что Салим-бхай решится на подобную низость?! – причитала Наурин. В ответ на собственный же вопрос она разразилась тирадой о том, что ее сестра вышла замуж за змея, который не раз ей изменял и в итоге ложью и изменами свел ее в могилу раньше времени.

– Наверняка он положил глаз на Сорайю сразу, когда та вошла в салон в сари Назии. А еще и к Пино подкатывал весь вечер.

– Только не говорите Сабин, – тусклым голосом произнесла Парвин. – Иначе она будет думать об отце дурно.

Наурин кивнула, делая глубокий вдох, и наконец перестала бубнить о своем зяте.

– Думаю, мне пора, – сказала Парвин, убедившись, что им с Наурин больше нечего друг другу сказать. Она обняла хозяйку дома: – Спасибо за сегодняшний вечер.

Когда, проводив Пино, Наурин вернулась в салон, Салман уже поднялся со своего стула и ходил туда-сюда по мраморному полу.

– Принести вам воды? – спросила она. – У меня теперь нет прислуги, так что это единственное, что я могу вам предложить.

– Не стоит беспокоиться. Мне ничего не нужно.

В наступившем молчании Наурин заметила капли пота на его лбу и почувствовала, что он чем-то встревожен.

– Я надеюсь, вы понимаете, что в том, что случилось с Салимом-бхайем, нет вашей вины, – заверила она его. – Жаль, мы не предвидели, что кто-то из гостей Назии поведет себя вот так. Вы мне писали в сообщении, что Сорайю ударили, но я и представить не могла, что произойдет нечто подобное. Слава богу, он зашел в комнату последним и большинство гостей уже уехали, когда Би Джаан подняла здесь шум.

Салман все еще был в ужасе от того, что в корне неверно истолковал намерения Салима. Он не понимал, что толкнуло мужа Назии на такой отвратительный поступок, но радовался, что сумел защитить Сорайю, как и обещал Би Джаан. «Если бы Азифа и Захра были живы и узнали, что я сегодня сделал, то непременно вернулись бы ко мне».

– Назия так хотела, – сказал Салман. – Она знала, как себя поведет каждый из ее гостей. Готов ручаться, что она отлично понимала, что делает.

– Согласна, – отозвалась Наурин. – Она знала.

В воздухе повисла еще одна тяжелая пауза. Наурин зевнула, и Салман расценил это как приглашение откланяться.

– Я хотел вас кое о чем спросить… – пробормотал он. – Я надеюсь, вы не против, что я поднимаю эту тему. Раз в доме остались только мы с вами, я подумал, что могу спросить…

– Спрашивайте, – разрешила Наурин с усталой улыбкой, садясь на стул.

– Назия умерла спокойно? – спросил гипнотизер, опустив голову. Как только слова слетели с его губ, он поднял взгляд и увидел, как с лица Наурин исчезла улыбка. Этот вопрос задел ее? – Простите, – добавил он в надежде смягчить неловкость, заполнившую комнату. – Можете не отвечать, если не хотите.

– Что вы имеете в виду? – спросила Наурин, бесконечно утомленная сегодняшним вечером.

– Я думаю, вы знаете, что я имею в виду. Я спрашиваю, удалось ли вам исполнить ее желание умереть спокойно.

– Она вам рассказала?! – вспыхнула Наурин.

– Да. Назия всегда говорила, что хочет уйти на своих условиях. Она всю жизнь пыталась укротить судьбу, заставить ее подчиниться. Она не хотела, чтобы судьба решала, когда ей покинуть этот мир.

– Я была с ней в комнате в ту ночь, когда она приняла таблетки. Думаю, она хотела, чтобы я была рядом, когда это случится. Последние месяцы ее отношение ко мне изменилось. Она больше не ссорилась со мной так, как до инсульта. Мы с ней стали вести долгие беседы, и она рассказала мне все, чего не рассказывала раньше. Наконец созналась в своих полуночных свиданиях с Асфандом. Сперва мне было сложно осознать, что моя сестра крутила интрижку с моим мужем под моей же крышей. Я обманывалась мыслью, что она всегда будет меня защищать. Как она могла так поступить?

Но, прежде чем я успела предъявить претензии Асфанду, Назия сказала, что хочет умереть на своих условиях и ей понадобится моя помощь. Я наконец поняла, почему она вдруг рассказала мне об их интрижке. Сестра знала, что я позволяю ей оставаться здесь из благодарности за то, что в детстве она спасла меня от дядюшкиных поползновений. Я терпела ее истерики и сохраняла спокойствие, когда мы бранились, потому что чувствовала себя виноватой, ведь из-за меня ей причинили вред. А теперь она хотела, чтобы я ее возненавидела, чтобы у меня был стимул помочь ей умереть и затем устроить вечеринку.

Наурин говорила, а слезы жгли ей глаза. Она промакивала их смятым бумажным платочком.

– И вот я так и сделала. Помогла ей уйти спокойно и позволила себе скорбеть, организуя эту вечеринку. Список требований Назии предоставил мне возможность почувствовать себя на ее месте, стать такой же расчетливой, как она. Весь этот вечер я играла роль, которая дала мне побывать в шкуре сестры и понять ее мотивации. Все ли мне теперь понятно? Нет – и не будет никогда. Она была самостоятельной личностью, как и я.

Любезно кивнув, Салман поднялся со стула и мягко похлопал Наурин по плечу:

– Вы не проходили гипнотерапию, – сказал он, и его слова прозвучали как жалоба. – Если захотите разобраться со своими мыслями и эмоциями, обязательно мне позвоните.