Назола (СИ)

  - Не представляю, - честно сообщил Рост. Он и вправду не мог даже предположить, что этот звездун с капризно изогнутыми бровями и надменным ртом сидел когда-то за партой, зубрил уроки, как все, получал двойки, как все... Да он просто не мог быть, как все!

  А песни у Роста были как раз для всех.

  - Ты же звёздный мальчик, помнишь, у Уайльда? - всё так же искренне продолжал Рост, не зная, как ещё объяснить своё удивление по поводу такого вот... проникновения Принца в его песни и не желая его обидеть. - Ты небось и тусил-то только по клубнякам крутым, а если на улицу выходил, то по бутикам прошвырнуться, и снова в лимузин. Папа тебя от всего отгородил... я не говорю, что это плохо, - заторопился он, видя, как глаза Принца ещё больше темнеют, угрожающе сужаясь, - просто я не понимаю, как ты понимаешь... меня.

  Ёпт. Он больше не мог выдавить ни слова и залпом допил свой бокал.

  - Там ром, между прочим, - бесцветным голосом сказал Тёма, не отрывая от него пронзительного взгляда. Рост даже поёжился. - А ты его как воду, - он прерывисто вздохнул и криво усмехнулся: - Тебя послушать, так я в космосе живу, нихуя не знаю, ни боли никакой, ни горя, ничего, только, прыгаю, как стрекозлик, по клубнякам, мужикам подставляюсь!

  После каждой фразы он судорожно вбирал в себя воздух.

  - Эй! Я такого не говорил! - ошарашенно запротестовал Рост.

  - Но думал! - бешено проорал Тёма, полыхнув глазами, и Рост, сдавшись, умолк. Такое... торнадо требовалось просто переждать. Пересидеть в подполе. - Мне легко, что ли, жить - пидором в этой грёбаной стране, блядь?! Когда каждый дуболом в Думе, каждая сука в подворотне лает, что я - не человек! А что я им сделал?! Что... я... им... всем... сделал?!

  Он задохнулся.

  Рост попытался поймать его за локоть, но Тёма отпрянул.

  - Я однажды в гостиницу возвращался, - продолжал он очень тихо и быстро, так что Росту пришлось напрячься, чтобы разобрать хоть что-нибудь. - Мы с папой были тогда в Новосибе. Столице Сибири! А я ногами шёл, не в "лексусе" сраном ехал, представляешь? Гулял! Хотелось город посмотреть, что тут такого? Весна была, и метро ещё работало, и людей полно было на улицах, я же не идиот... - он коротко рассмеялся, и Рост похолодел. - Не идиот, зато пидорас, на мне же это прямо написано! Ну, меня и поймали. Так мне и надо.

  - Кто? - выпалил Рост, подходя к нему на шаг.

  Тёма ёрнически развёл руками:

  - Правильно ориентированные граждане, кто. Настоящие патриоты. Сибиряки-гвардейцы. Немножко, правда, бухие, и гопники вдобавок, но зато правильно ориентированные. Таких государство любит. Затолкали в подворотню на глазах у других... тоже правильно ориентированных, хотя я вырывался и даже орал, не до гордости стало, представляешь? Но никому не всралось какому-то пидору помогать. А потом они меня просто придушили чуток, чтоб не орал и не брыкался, и оралку заткнули. Шарфиком.

  - И что? - сердце у Роста больно сжалось.

  - И всё, - Тёма дёрнул худым плечом, повернулся к стойке и тоже залпом осушил свой бокал с "дайкири". Помотал головой и отрывисто закончил, глядя вниз: - Всё... и ничего. Пей, не ёрзай, мы с тобою вдвоём... сам же написал... - голос его снова упал до шёпота. - Забей. Просто забей.

  - Тёмыч... - позвал Рост, и тот вздрогнул всем телом, вскинув потрясённые глаза. Рост никогда не называл его так, только дурацким ироническим "Принцем" или совсем уж высокопарным и не менее ироническим "Артёмом Андреичем". - Тёмыч, пожалуйста... скажи мне, что там было.

  Тёма ещё какое-то мгновение глядел на него остановившимся взглядом, потом сглотнул и отвернулся. Грудь его часто вздымалась.

  - Ничего из того, что могло было быть. Из того, что они... обсуждали. Бутылку мне в задницу затолкать, например. Или выебать всей кодлой по кругу. Вот прямо удивительно, почему по их понятиям тот, кто ебёт, пидорасом не считается, - губы его растянулись в болезненной усмешке. - Но они не успели, хотя штаны с меня содрали. Проехала какая-то тачка, они подумали, что это менты, и разбежались. А я очухался и влетел в подъезд рядом. Тот не на коде оказался. Стал колотить в квартиры. Никто не открыл, только посылали. Тогда я совсем очухался и понял, что должен выкарабкиваться сам. Потому что сам виноват, что такой вот... пидор гнойный. Ну я и выкарабкался. Вышел, как Волк в "Ну погоди", помнишь, майку на коленки натянул? - он даже хмыкнул. - Нашёл свои джинсы. Мобилы и денег там уже не было, конечно. Попросился позвонить в метро, от ментов. Папа приехал. Я ему сказал, что меня просто... просто ограбили. Что я заявление подавать не буду и что я никого не запомнил. Я ведь и вправду не запомнил, и потом... это же позорище какое... - он запнулся. - Ро-ост?

  Рост обнял его так крепко, что почувствовал, как сильно колотится у него сердце под рёбрами. Тёма трепыхнулся было, но затих, уткнувшись ему в плечо подбородком