Назола (СИ)

  - Куда я денусь, - с деланной обречённостью вздохнул Тёма, начав, тем не менее, улыбаться. Машка действовала на него, как какой-то... эндорфин.

  В чинной, псевдо-японской благодати среди расписных бамбуковых ширм, иероглифов и кланяющихся официанток в кимоно Машка смотрелась как расписная миска наваристого борща среди фарфоровых блюд с суши. Она с живейшим интересом озиралась по сторонам, едва уместив под низким столиком свои длиннющие ноги в высоких алых сапогах, вертелась и щёлкала палочками - до тех пор, пока Тёма на неё не прицыкнул. Тогда она перестала вертеться и виновато заулыбалась.

  - Ты сколько уже в Москве живёшь? Год? И по сию пору не научилась палочками есть? - пробурчал Тёма, взяв её за руку и терпеливо показывая, как надо их держать. - Тебя что, по сушильням ни разу не водили, пускай у тебя даже денег на них и нет? Извини, - спохватился он.

  Но Машка не обиделась.

  - Я лучше в "Маке" поем или шаурму в ларьке куплю, - рассудительно объяснила она. - Не хожу в кабаки, даже если мужик и приглашает. Потому что я знаю, чего ему от меня взамен надо. А мне этого не надо. Тем более за суши за какие-то.

  - А чего ж тебе надо-то, а, Мария Александровна? - слегка опешил Тёма.

  - Я влюблюсь, замуж выйду и буду спиногрызов рожать, - весело доложила Машка и прыснула, увидев, как Тёма ошеломлённо заморгал.

  "Кинешма!" - подумал он даже с каким-то уважением.

  - Но со мной же ты в кабак пошла, - ехидно поддел он.

  - Так тебе же от меня ничего не надо, - улыбнулась та виновато и доверчиво.

  Кинешма и есть.

  - Ошибаешься, Мария Александровна! - с удовольствием возвестил Тёма. - Я тебя сейчас буду спрашивать про Роста, а ты будешь отвечать, - добавил он, дождавшись, когда официантка поставит перед ними заказ и удалится, откланявшись. - Всю правду и ничего, кроме правды.

  Машка, чуть не высунув от напряжения язык, наконец подцепила палочками ролл "Калифорния", шлёпнула его на свою белую тарелочку и только тогда подняла на Тёму глаза, ставшие неожиданно серьёзными.

  - Тебе ничего не светит, если ты про это хотел узнать, - тихо проговорила она. - Без шансов, Тём.

  - Да уж, ты не станешь рубить собаке хвост по кусочкам, - выразительно произнёс Тёма, рассеянно пристраивая палочки рядом с тарелкой.

  Есть ему сразу расхотелось, хотя он сегодня не обедал. Машка, конечно, не ошиблась: ему прежде всего надо было узнать именно "про это". Он до сих пор чувствовал тепло объятий Роста, а при мысли о возможном сексе с ним ему хотелось носиться по потолку и стенам, нарезая круги - до такой степени съезжала крыша.

  - Какой ещё хвост? - заморгала Машка, с сожалением уставившись на него. - Тём... ты не сердись.

  - Какой-какой, сякой, - досадливо буркнул Тёма. - И я не сержусь, просто ты предвзято судишь, вот и всё. Откуда тебе знать, что без шансов? Рост что, уже пробовал с парнями, что ли? Если даже и пробовал, то уж тебе точно не докладывал.

  - С ума ты сошёл, что ли? - с искренним изумлением пролепетала Машка, растаращив глазищи. - Зачем ему пробовать с парнями? У него девчонок знаешь, сколько было!

  Она даже залилась жарким румянцем до самого выреза своей лимонно-жёлтой кофтюльки.

  Вот же... дитя природы!

  - И сколько? - тщательно скрывая свой интерес, обронил Тёма.

  Машка сосредоточенно сдвинула брови, явно намереваясь как следует подсчитать:

  - Ну-у... Когда он вернулся домой, ну, к нам в Кинешму, ему было шестнадцать. Мы...

  - Стоп! - Тёма в полном недоумении вскинул руку. - Не тарахти. Откуда вернулся? У него в паспорте место рождения - ваша эта самая Кинешма! И прописка!

  - Ну да, - Машка опустила взгляд в тарелку, машинально возюкая ролл в соевом соусе. - Он тут... то есть там и родился, когда они с мамой ещё у бабушки жили... ну то есть когда его мама жила у его бабушки, то есть у своей мамы и родила его, - она наконец справилась и с роллом, и со сложным логическим построением, и облегчённо вздохнула. - Наши квартиры в одном подъезде, и мы вместе в садик ходили, а потом в школу. А когда ему двенадцать сравнялось, они уехали.

  - Куда? - спросил оторопевший Тёма. Ему казалось, что он узнал о Росте всё, внимательно изучив его документы. Ан нет!

  Парень этот был как матрёшка: с виду простой, но со множеством загадок.

  - В Бердск, это под Новосибом, - тяжело вздохнула Машка. - Там его мама вышла замуж за своего козлину. За Ростикова отчима то есть.

  "Ага, начало что-то вырисовываться", - подумал Тёма.

  - Позволь, я сам расскажу, что было дальше, - со вздохом предложил он. - У Роста не сложились отношения с этим отчимом, тот... что? Пил? - он дождался Машкиного кивка и продолжал: - Пил, скандалил...

  - Бил его, - поёжилась Машка, - пока он не вырос и не начал сдачи давать.

  - Но его мамаша, - угрюмо закончил Тёма, тоже вперившись взглядом в свою тарелку, - этого козлину обожала, будто Джульетта Ромео, ну, или думала, как же это она без мужика останется, и бросать его не собиралась. А когда Росту стукнуло шестнадцать, он сам всех бросил.