Назола (СИ)

  - Мне твоя жалость не нужна, - прошептал он сорванным голосом. - Я тебе только потому рассказал, что ты спросил, как это я так понимаю тебя и всё твоё, я, такой вот пидор зажравшийся... вот я и рассказал. Со мной много всего было, про что никто не знает, даже папа. И не узнает никогда. Ро-ост?

  - Я тебя и не жалею, - с силой вымолвил Рост. - Я жалею, что не был там с тобой и не встретил этих сучар. Я бы их... поискал.

  Тёма чуть отстранился, чтобы всмотреться ему в лицо. Глаза его стали громадными, и у Роста опять больно и остро зашлось сердце. Он соврал - ему было жалко Тёму до зубовного скрежета. Тот снова оказался прав: Рост никогда раньше и не задумывался о том, что балованный наследный принц вынужден существовать изгоем - за гранью, куда его загнала даже не природа, но люди... а папа, всесильный и богатый, ничем не мог ему помочь.

  "Я сам виноват, что такой вот..."

  - За бугор никогда не хотел свалить? - глухо спросил Рост. - Учиться или ещё что?

  Тёма глубоко вобрал в себя воздух.

  - Мне, может, и придётся... - невнятно отозвался он. - Я год прожил в Германии, когда мне двенадцать было... неважно, - он снова мотнул встрёпанной головой, крепко сжимая предплечья Роста. - Если б я остался там, я бы тебя никогда не встретил, так что... всё к лучшему.

  Рост проглотил слюну. Он понятия не имел, что на такое ответить.

  - Я тут подумал, на тебя глядя, как нам проект назвать! - наконец заявил он с почти неподдельным энтузиазмом.

  Их "звёздный" дуэт всё ещё не имел названия, Андрей Филиппович пенял им на это, требуя немедленного мозгового штурма. А то что за дела, песни есть, певцы - тоже, но нет самого главного, имени.

  - Представляю себе... - с мрачной настороженностью изрёк Тёма, и Рост облегчённо засмеялся:

  - "Торнадо"!

  - Ахуеть! - после паузы провозгласил Тёма, растягивая губы в нерешительной улыбке, а Рост торжественно возразил:

  - Нет. Это хорошее название, но моё лучше.

  Они всё ещё смеялись, когда в холле отворилась входная дверь, и бодрый голос Андрея Филипповича позвал:

  - Ау, вы где там? Я арбуз привёз!

  И тогда Рост отпустил Тёмины плечи и отступил на шаг.

  - Арбуз - это круто, - громко отозвался Тёма, тоже отступая к дверям, но продолжая смотреть на Роста - непонятно и напряжённо. - А мы тут... название, между прочим, придумали. Для нас.

  - "Раздолбаи"? - весело осведомился Андрей Филиппович, проходя в кухню с огромным полосатым кавуном в руках. - С языка сняли. Сам хотел предложить, но надеялся - а вдруг всё-таки додумаетесь?

  - Па-па! - привычно возопил Тёма, а Рост расхохотался.

  Андрей Филиппович название одобрил, и все втроём они кое-как умяли хрусткий алый арбуз, перемазавшись соком. А потом Тёма повёл Роста в предназначенную для того гостевую спальню.

  - Я не понимаю, почему ты не можешь жить тут, - горячо воскликнул он, когда Рост с невольным одобрением оглядел вовсе не шикарную, как думал раньше, а просто очень уютную комнату: с диваном, застеленным полосатым пледом, полосатыми же занавесями на окнах и большим телевизором на стене. - Глупо ютиться в общаге, мы же - одна команда!

  - Посмотрим, - неопределённо отозвался Рост. Он всегда так говорил, когда уже принял совершенно противоположное решение, но обижать собеседника не хотел.

  - Угу, посмотрим, сказал слепой... - сумрачно проворчал Тёма и, к некоторому удивлению Роста, отступил в коридор без дальнейших возражений. - Спокойно ночи, малыш. Не бойся, я тебя сегодня насиловать не буду. Разочарован?

  - Ах, ты-ы... - Рост сделал движение к двери, но Тёма уже отпрянул и, насмешливо зафыркав, растворился в полутьме коридора.

  Помывшись и аккуратно развесив свои шмотки на изогнутой спинке венского стула, Рост с удовольствием растянулся на свежих простынях и отрешённо уставился в потолок, украшенный лепниной.

  Он не мог не думать о Принце.

  О Тёмке.

  Когда же тот наконец поймёт, что он, Рост, совсем другой? Что надежды и смысла преследовать его нет?

  По Росту и раньше сохли - девчонки. В школе, в общаге у Машки. И с каждой из них в принципе он мог бы и замутить. Но Тёмка-то девчонкой не был! И Рост не знал, как, какими словами объяснить ему такое очевидное! Такое, не требующее объяснений вовсе. Такое... нормальное.

  Он с прежней острой болью вспомнил Тёмкин задыхающийся рассказ.

  А ночью к нему пришла песня.

  - Девять тысяч церквей

  Ждут его, потому что он должен спасти,

  Девять тысяч церквей

  Ищут его и не могут его найти,

  А ночью опять был дождь,

  И пожар догорел, нам остался лишь дым,

  Но город спасётся,

  Пока трое из нас продолжают говорить с ним...

  Смотри, Господи, крепость и от крепости страх,

  Мы, Господи, дети у тебя в руках,

  Научи нас видеть Тебя за каждой бедой,

  Прими, Господи, этот хлеб и вино,

  Смотри. Господи, вот мы уходим на дно,

  Научи нас дышать под водой...

  * * *

  Через пару дней Тёма позвонил Машке и торжественно пригласил её в пафосный псевдо-японский кабак. Она не отнекивалась, как Рост, а восторженно взвизгнула.

  - Ой! Только я не умею этими их несчастными палочками есть! - возбуждённо протараторила она. - Ты меня научишь?