Называй меня Мэри

— Потом. — Кобзарь потер переносицу, подвинулся ближе, чтобы иметь возможность смотреть на монитор. — Согласен, что убийц было двое. Что они не из одной серии. Что убийство Мэри старались добавить к тем четырем. И да, второй убийца знаком с методикой первого. Поскольку подробности не разглашались, делаем вывод: эти двое знают друг друга. Более того: имитатор подставляет оригинального маньяка. Ну а я про ту серию не слышал, рабочая рука у меня правая. Так что даже если допустить, что клофелином я траванул себя сам для алиби, убийцей девушки с Донбасса быть не могу. Но, — он щелкнул пальцами, — выходить из подполья мне все равно рано.

— То есть?

— Вера, вы расследуете серию. Даже если имеете доказательства от Ярило, что пятую жертву убил имитатор, в ближайшее время в отдельное производство это дело не перевести. Система не меняется, тут я собаку съел. Согласны?

— Наверное. — Наконец Вера подняла на Олега глаза. — К чему ведете?

— Я должен сам узнать, кто и зачем подставил меня. Тем более Головко кое-что нарыл. Убили его именно за это.

— Поясните.

— С Мэри я познакомился… То есть она познакомилась со мной… в одной не очень гламурной забегаловке. Кто-то точно знал, когда я там буду. Эта самая личность подкрутила буфетчицу Зою, чтобы та рассказала мне о проблемах незнакомки и уговорила выслушать и помочь. Допускаю: Зое даже немножко заплатили за услугу.

— И?

— Вера, я утром поделился догадкой с Артемом. Направил его по тому следу. Он сказал потом — что-то нашел, но должен проверить. Все правильно делал, между прочим. Поэтому с утра я уже сам поговорю с ней. Хочу услышать то же самое, что Головко.

Вера задумчиво склонила голову набок.

— Почему это не могу сделать, например, я?

— Потому что одного я уже послал на смерть.

— Хорошо. Вашу Зою допросят официально…

— И она включит дурочку в полиции. Знаю я ее, Вера. Задерживать женщину нет оснований. Зато тот, кому не стоит, будет знать, что после убийства Головко ее вызвали менты. Так ее жизнь окажется в опасности. Согласны?

— Логика тут есть.

— Вам лучше иметь в помощниках партизана. Вообще, если меня после всего и удастся отбелить, дальше заниматься своим делом я не смогу.

— О чем вы?

— За эти дни я дважды, — Кобзарь показал два пальца, — оказывался под огнем. В обоих случаях мишень из меня была идеальной. Да черт побери, Вера, меня могли убить там же, на месте, рядом с Мэри! Но кто-то меня гоняет, будто дрессированного хищника.

— Интересное сравнение.

— Какое есть. Один знакомый, неглупый человек, объяснил: выглядит это, будто меня хотят загнать в угол и вынудить действовать так, как кому-то нужно. Использовать вот такое мое положение, понимаете?

— Не очень. Вы скрываетесь, мало что можете.

— Тут ошибочка. Когда-то мог больше, чем кто-то другой.

— Если так, против вас играет тот, кто хорошо знает Олега Кобзаря.

Он переварил услышанное.

— Не думал так уж. Спасибо, полезная деталь. Я бы сказал, особая примета. Итак, — он потер руки, — вы не будете мне мешать.

— Это означает — должна способствовать, — хмыкнула Вера. — Как именно?

— Уже. В квартиру пустили. Надеюсь, не выгоните.

От неожиданности Вера охнула:

— Дайте воды напиться, потому что так есть хочется, что переночевать негде! Слушайте, вы нахал!

— Так лучше всего. — Кобзарь гнул свое, старался быть убедительным. — Мы должны постоянно находиться на связи. Я нужен вам, вы — мне. Там, где вы чего-то не сможете официально, в игру вступлю я. И наоборот, вы имеете возможность добывать официальную информацию там, где она для меня закрыта.

Она поправила волосы, хотя прическа не успела растрепаться.

— Даже не знаю…

— Разве вы боитесь консьержки?

— При чем тут…

— Вам принесли пиццу среди ночи, и курьер сидит уже больше двух часов. Репутация.

— Как раз это меня меньше всего волнует. Вахтеров, которым мы, жильцы, платим деньги, и подавно не должно волновать.

— Если так, договорились. Спать могу даже на полу. Плюс ко всему, здесь меня никто не догадается искать.

— Стратег. — Вера покачала головой. — Вы всегда не даете людям выбора? И еще кто-то жалуется на донецкий стиль…

— Расцениваю это как согласие. Идем дальше?

Вера взглянула на часы:

— Два часа ночи.

— Мы только начали. Моя очередь. Вас же интересует личность Мэри.

— Конечно. — Она оживилась. — Говорите, она с Донбасса?

— Ровеньки.

— Город на рвах.

— Ага, так она и сказала. Родители вернулись туда в позапрошлом году, поздней осенью. Допускаю, в ноябре, не раньше. Дочка осталась здесь, но не у родственников под Киевом. Есть еще родня в Харькове, но там долго не задержались, сепары — пробы негде ставить. А тут беженцы жили, пока не разошлись во взглядах окончательно.

Пальцы Веры переплелись, она пошевелила ими.

— Забыла, говорила ли вам: те четверо тоже с Донбасса.

— Почему-то меня такое совпадение не удивляет.

— Значит, Ровеньки… — Она прищурилась. — Извините, сейчас глупость спрошу. Фамилию Мэри вам не называла, так?

— Было б иначе, это упростило бы дело.