Называй меня Мэри

Понять бы еще причину аттракциона такой невиданной щедрости от господина миллионера Вериги. Может, у него донбасские корни, заботится о земляках, проникается войной? Принял ее близко к своему большому и доброму сердцу.

Биография основателя «Общества промышленности и финансов» нашлась быстро. Интернет с первой попытки выдал досье, где местом рождения Анатолия Вериги значилась Одесская область, город Ананьев. Не совсем восток, типичный юг. Так-так, какие-то дела в Одесском порту уже с конца восьмидесятых…

К гадалке не ходи, контрабас.

Дальше Кобзарю стало неинтересно. Путь из дикого бизнеса девяностых годов прошлого века к более-менее респектабельному на начало двухтысячных проходили десятки, если не сотни выходцев из приграничных регионов. Откуда первичный капитал, понятно. Как отмыл, отбелился, перековался — тоже ясно, Олег мог назвать несколько типичных схем. Почему Верига вдруг ударился в филантропию, пока загадка.

Ну, может, и не такая уж сложная.

Олег мог вспомнить массу историй, как богачи внезапно ни с того ни с сего начинали строить церкви, давать немалые пожертвования на детские дома и включаться в борьбу со СПИДом, раком или церебральным параличом. Грехи искупали, иначе инициативы акул дикого капитализма объяснить сложно. Тут, наверное, похожая ситуация.

Мысленно вычеркнув персону Вериги из списка тех, кем нужно интересоваться именно сейчас, Кобзарь взялся за девушек.

Как и предупреждала Вера, в базе данных фотографии Мэри не нашлось. Сайт «Ольвии» имел поисковую систему. Введя имя Мария, получил девятнадцать совпадений. Ни одного похожего снимка, даже город Ровеньки не всплыл нигде.

Взяв короткую паузу, он снял наконец ботинки. Затем — носки, не первой свежести. Вера выдала полотенце, он собрался в душ, но не сейчас. С удовольствием пошевелил пальцами, сомнительные носки засунул в карман джинсов. Потянулся, потер руки.

Сколько там набежало, десять минут пятого?

Поехали дальше.

Нашел каждую из четырех убитых девушек. Скопировал снимки в отдельную папку. Разместил по порядковым номерам. Дальше перешел к протоколам с мест обнаружения тел. Потому что вряд ли кому-то нужно объяснять: ни одно из них не является местом совершения преступления. Тут девушки выглядели уже иначе, страшнее, но Олег рассматривал эти фото с профессиональным спокойствием. Сейчас в нем хорошо уживались сыщик, который пятнадцать лет осматривал жертв, умерших насильственной смертью, и человек, побывавший на войне.

Эти изображения он также пронумеровал.

Фото живой девушки разместил рядом с фотографией мертвой.

Картинки сложились в четыре ровных ряда.

Кобзарь напрягся, почувствовал, как заболели виски. Крепко зажмурил глаза. Открыл, дождался, пока исчезнут разноцветные точки. Он видел перед собой то же самое, что и секунду назад.

Тряхнул головой.

Спокойно.

Протоколы осмотра находились перед ним. Он спрятал изображения, поднял первый, Малахова Наталья. Олег пробежал его глазами, ища то, что вмиг стало для него главным и сверхважным. Нашел нужное место, перечитал, шевеля губами. На очереди — Галя Чудновская. Потом — Люда Токмакова. За Инну Жарову даже не брался. Был уверен — все то же самое.

Почему-то коллеги не привели все к общему знаменателю.

Правы те, кто жалуется — розыск разваливается, профессионалы уходят из органов, остались специалисты средней руки.

Зафиксировав нужные места, чтобы при случае быстро найти и дать иллюстрацию собственной правоты, Кобзарь снова вывел на монитор фото четырех жертв. Увеличил, наклонился совсем близко, моргая и всматриваясь в каждое, чтобы окончательно убедить себя: все верно. Затем отодвинул ноутбук, сам откинулся на спинку дивана.

Веки опустились.

Когда Олег разлепил их, с удивлением заметил — сидел так полчаса.

Отключился.

Организм все-таки измучился, требовал свое.

Олег резко поднялся. Пошатнулся, на миг потерял равновесие. Удержался, расправил плечи. Не думая о последствиях, шагнул к двери спальни, толкнул, зашел внутрь.

— Назад!

Ночник вспыхнул немедленно. Вера в пижаме сидела на краю кровати, наставив на незваного гостя пистолет.

— Вы так с оружием и спите…

— Какого черта, Кобзарь! Пять утра!

— Нет.

— Что — нет?

— Пять пятнадцать.

Она опустила пистолет, натянула одеяло до пояса.

— Вам делать нечего? Мы не договаривались…

— Вам нужно увидеть это, Вера. — Он не дал ей договорить.

— Чего я не видела?

— А этого никто не видел.

— Сорвали с постели, дали поспать три часа — и морочите голову! Кобзарь, я не играю.

— Я тоже. Девушки. Наталья, Галя, Люда, Инна. Не те, которые пришли в «Ольвию» и сфоткались там. Те, какими их нашли. Это разные люди.

— Вам тоже нужно поспать. Или вы спали и вам приснилось? Какие — разные? Хотите сказать, убили не Наталью, Галю, Люду и Инну?

— Нет. Когда они позировали для базы данных «Ольвии», то выглядели иначе. Когда их убивали, убийца сделал из них моделей. Не знаю, как лучше объяснить…

— Фотомодели!

Вера Холод сама не понимала, не могла объяснить, почему вдруг это вырвалось у нее.

4

«Blowup» — было написано на визитке.