Не без греха (СИ)

— Каким бы видом танца ты ни занимался, помни, что руки и ноги всё-таки твоё продолжение, Чимин. Ты слишком много думаешь о том, как их правильно поставить и куда вообще деть, — Хосок показал сценку, передразнивая ученика, и тот расслабился.

— Я что, реально так двигаюсь? — он рассмеялся до колик в животе.

— Точь-в-точь, — посерьёзнел Хосок. — Управление телом скоро станет таким же простым процессом, как и дыхание, ну а сейчас ты должен убрать мозг из своих запястий и щиколоток. Я включаю музыку, а ты двигаешься так, как тебе того хочется. Я же посмотрю со стороны.

— Ты будешь смеяться, — насторожился Чимин.

— Обещаю, что не буду, — успокоил Хосок и мягко возмутился. — Эй, мы что, пришли сюда клоунадой заниматься? А ну-ка быстро слушайся хёна. Никаких тебе тут шуточек. Подыши, как я учил, расслабься… чувствуй ритм, прислушайся к себе и тому, что ты хочешь выразить…

Заиграла фортепианная «Грёза» Дебюсси. Чимин прикрыл глаза, а голос Хосока то отдалялся, то приближался вновь. Наконец, Чимина окутала необъяснимая нежность, он подстроился в мерное течение нот. И будто бы шагал по тёмной воде, мимо лотосов и кувшинок, а впереди сиял ярко-синий огонёк, убегающий и исчезающий вдали. Чимину тревожно. Если не сумеет догнать и поймать, то к чему весь путь? Он переходил из одного состояния в иное, из воды в воздух, переживал целый круговорот.

Поначалу он не очень понимал, почему они начинают с классики, но когда ощутил, какой лёгкостью наливается тело, и как чудесно повторять за веянием души, понял, что наилучшей музыки для вчувствования не найти.

Покачиваясь из стороны в сторону, вскоре Чимин выбрался к расцветшим садам, и огонёк затрепетал у него в груди. Когда он открыл глаза, на него смотрел сонбэ, увидевший, что Чимин чрезвычайно хорош для новичка, но нахваливать он его ни в коем случае не планировал.

Обтираясь и выравнивая дыхание, Чим спросил:

— Ну, как?

— Неплохо. Со временем станет лучше.

В раздевалке Чимин привалился к шкафчику и, приложив бутылку холодной воды ко лбу, выдохнул:

— Ты знаешь, что из тебя бы вышел офигенный хореограф?…

Копаясь в шкафчике, Хосок смущенно пожал плечами.

— Да ладно. Просто тебе ещё не с кем сравнивать, вот я и кажусь танцором от бога.

— Но так и есть.

— Хорошо, танцую я отлично, но хореограф… Образования-то нет.

— Есть же курсы, пару месяцев и ты можешь быть инструктором.

— Я подумаю над этим, окей? Пошли в душ.

Хосок впервые предстал без майки, отсвечивая восхитительно подтянутым телом. Чимин не успел спрятать взгляд, приложил ладони к горящим щекам. Если бы он посмел раздеться при таком парне, то предпочёл бы самоуничтожиться сию же минуту.

— Ты первый иди, пожалуй… я ещё посижу, отдышусь.

— Как хочешь, — не стал настаивать Хосок.

Но когда он вышел оттуда с влажными волосами и полотенцем на бёдрах, Чимин возжелал провалиться сквозь землю. В раздевалке для старших, кажется, робких не бывало.

— Стесняешься, что ли? — Хосок продолжал вытираться. — Перестань, Чимин. Что у тебя есть такого, чего нет у ме…

Жир.

Хосок укололся о мысль, что тоже не хочет видеть то, что прячется под свободной футболкой. Безусловно, Чимин его друг, и Хосок принимал его от макушки до пят. Но помимо нежелания натыкаться визуально на его несовершенства, Хосока мучало что-то ещё.

— Я не буду смотреть, обещаю, — он отвернулся. — Иди. А я высушу волосы и буду ждать в коридоре.

Неловкость быстро испарилась и не возникала ещё долго: оба держали дистанцию. Чимин преображался и таял на глазах. До Дня Рождения Хосока оставались считанные дни, Чимин выбрал для него подарок в виде новёхоньких кроссовок, на которые копил не один месяц.

Отмечали не то чтобы слишком празднично, слишком уж давила усталость от работы: посидели в вегетарианском ресторанчике, а на ночь глядя отправились на прогулку у реки Хан, где так людно, а разноцветные фонтаны рисуют в воздухе яркие дуги. Они купили по стаканчику кофе и сели на скамейку.

— Хотелось бы мне почаще так выбираться, — Хосок погрустнел.

— Я не очень люблю выходить из дома без надобности, — поморщился Чимин и немного отодвинулся, избегая тесного соприкосновения плечами.

Во всём он стремился быть честным.

— Мы могли бы гулять ночами.

— Ты серьёзно?

— А что?

— Ничего…

— Не надо меня жалеть, Чимин, — вспылил Хосок и нахмурился. — Да, у меня мама, за которой нужен уход, но она со многим справляется самостоятельно, а Сонхи под присмотром докторов. Она сама решила продлить срок пребывания в центре, и я верю, что у неё всё наладится… И мы. Мы же только начинаем, понимаешь?

— Что начинаем? — у Чимина дрогнул голос.

— Жить. Ну, я надеюсь. Хотя в чудеса давно не верю.

— Я это… не думал тебя жалеть, не обижайся.