Не бойся быть собой

– Не стоит зарекаться. Когда-то я тоже себе говорила, я никогда не буду колоть себе ботокс, я никогда не сделаю себе сиськи. В жопу такие слова. Ведь, может быть, и придется сделать – когда краска уже перестанет помогать. Ведь если накраситься слишком сильно, все закончится тем, что я просто стану похожа на чью-то тетю. А я хочу оставаться собой!

– А что с сиськами не так?

– Все не так не только с сиськами. Сиськи – это только предлог. Потому что я ими кормлю, – глянула девушка на коляску. – Операцию тоже мне оплатишь?

– Могу.

– Я поняла, в чем твоя проблема: ты быстро сдаешься. А надо быть борцом. Вот если меня прижать к стенке, я любому проломлю голову. Надо уметь драться, – вернула девушка куртку молодому человеку и толкнула вперед коляску. Парень послушно двинулся за ней.

– Вот и бабы тебя поэтому не радуют. Что они еще могут дать в ответ на: хорошо, я тебе куплю. Мне кажется, умение драться никак не зависит от того, насколько ты богат. Это зависит от того, насколько много у тебя было конфликтов и сколько в тебе ярости. На рубль, на два или на миллион.

– Ты про злость?

– Это необязательно. Вокруг и без того достаточно много злых людей, и все потому, что у них нет друзей. В лучшем случае, они общаются с экраном телевизора и айфона. Просто не будь мякишем.

– А если действительно нет друзей?

– Общайся с близкими – если не с мамой, то с бабушкой или со своей собакой – это лучшее, что с тобой происходит в этой жизни. Родители меня тоже не понимают, но сука моя меня обожает. В те минуты, когда ты разобран, надо научиться себя собирать. Здесь без нас не обойтись, женщины всегда обращают внимание на детали.

– Даже не уговаривай. Женщины для меня всегда были инопланетянами.

– Если у инопланетян и есть что-то вроде чувства юмора, больше всего, наверное, их должен был бы рассмешить этот разговор.

– Так земляне и занимаются сексом, решили бы они, – рассмеялся парень.

– После богомол должен прыгнуть с моста, пока его не сожрала самка.

– Проголодалась? Может, кофе?

– Тебя как зовут?

– Саша.

Вдруг навстречу парочке вышли трое здоровых мужчин в штатском.

Один накинул на плечи девушки одеяло.

– Что-то ты долго.

– Всю душу вымотал. Иногда, чтобы спасти кого-то, надо вывернуть наизнанку всю свою душу.

– Замерзла небось? – продолжил он приветливо, перехватил из ее рук коляску и заглянул в нее. – Куклу заберешь?

– Потом. Сдай пока все в отдел.

– Мы уже заждались, хотели идти спасать. Я тогда снимаю оцепление.

– Это кто? – удивился парень.

– Муж.

– Так ты замужем?

– Нет, я на работе.

– Ничего не понимаю.

Двое других подхватили под руки мажора и повели к полицейской машине, которая стояла у тротуара.

– Не понял. Куда вы меня ведете?

– В участок.

– В какой участок?

– В полицейский. Вот козел, весь город на уши поднял.

– Ловко. Вот это подстава! А как же кофе?

Стихи на коже

Первый признак осени в чувствах: вас обнимает только пальто. Я накинул пальто и посмотрел в окно. Осень. Как красиво она умеет выбрасывать мусор. Она уходила, оставляя желтые следы на мокром асфальте, по которому она прошла босиком. Октябрь был тем кленовым демисезонным пальто, в котором уже было прохладно. Деревья, словно поднятые наспех с утра с торчащими вихрами своих причесок на лысеющих головах, больше были похожи на цветастые пугала, они пугали птиц. Те сбивались в стаи и поспешно покидали места рождения. Месторождения их не держали. Для них более важным было ощутить радость и высоту полета, которые в нашем климате можно было набрать только весной. Пернатые слились, ушли в точку, за бугор, на юга. Мне тоже хотелось туда, где все еще можно было бы ходить в трусах и майке, как в теплой квартире, в которой круглый год отопление. Я потрогал батарею. Та была горячей. Горячие батареи – первый признак зимы.

Паранойя цивилизованному человеку вскакивать ни свет ни заря, бежать на охоту, выполнять долг, который ему навязало общество, нестись на работу, о которой в детстве он даже не знал, не говоря о мечтах. Я пережил этот момент и теперь мог себе позволить явиться к себе на службу в любое время или вовсе остаться дома. Я служил сам себе и еще немного людям, которые читали. Мне всегда было приятно видеть свои книги, то есть выпущенные моим скромным издательством, в руках других людей. В моих руках уже полчаса был руль, в душе бросалась листьями осень.

Когда я зашел в кабинет, то обнаружил в своем кресле Таню, которая одним ловким движением уволила меня на несколько минут с поста. Она сидела закинув одну ногу на другую и скрестив руки на своей прикрытой блузкой груди. Пиджак был расстегнут. Она тут же поднялась и начала поправлять прическу.

– Ну что это, Таня?

– Хотелось побыть немного в роли директора.

– Я не об этом. Что за закрытая поза, руки скрещены, это же ваши крылья.

– Раньше вы говорили, что мои крылья – это мои ноги, стоит ими только взмахнуть.

– Видимо, старею, теряю хватку. В любом случае, не так важно, руки, ноги, они должны быть свободны.

– Вы хотите сказать: «Свободна!»

– Я намекаю, что они не свободны.