Не бойся, я с тобой

Великолепно! Прекрасно! Что тут делать девушке?!

И я лишилась чувств, аккуратно опустившись на топчан, чтобы не испачкать платье.

— Мариша! Не время прикидываться! — возмутился Сибилл. — Убери проклятую крысу!

Я не отвечала, стойко играя роль.

— Ах, великая праматерь! — воскликнул он с безнадежностью в голосе, стащил ботинок с ноги и метнул его в угол. Судя по обиженному писку, метнул ловко.

— Можешь приходить в себя, — проговорил Сибилл недовольно, слезая с табурета, — она убежала.

Я слабо вздохнула, села на топчане:

— Ах, что это было?! Неужели мышь?

Он промолчал, торопливо надел ботинок и, выходя из камеры, бросил на прощанье:

— Побереги книгу! Это единственный экземпляр.

Сибилл ушел, а я села, подперев щеки руками, и задумалась. Крыса опять завозилась, и из норы высунулась усатая мордочка.

— Господин Крыс, надеюсь, у вас была веская причина появиться.

Крыса пискнула, выбежала на середину камеры и обернулась в человека. Я брезгливо поморщилась. Пусть я и сама анимаг, но видеть чужое превращение гадко.

— Какие новости? — спросила я, когда он принял человеческий вид.

— Ах, ваша милость, — зачастил он приторным голосом, — вы что-то неважно выглядите сегодня, побледнели-с — вам нужно на воздух.

— Полностью согласна! Стоит взглянуть на тебя, чтобы понять до чего может довести жизнь в подземелье. Но что не сделаешь ради семьи!

— Ваша милость изволит-с шутить! — захихикал он.

— Замолчи, — приказала я. — Тебя не любезничать со мной послали. Что сказал отец?

— Нет, они не знают-с.

— Не знает... — я задумалась.

Крыс переступил с ноги на ногу, и потянулся ко мне уродливой лапой. Видимо, его не оставляла мысль, подарить мне все подземные сокровища. Я воспользовалась уроками мамочки. Она — великая мастерица в искусстве Взглядов. Однажды она случайно заморозила Ледяным Взглядом морской залив в июльский полдень, намереваясь лишь охладить шампанское для пикника. Мамочка с горечью говорила, что дети не унаследовали даже десятой части ее таланта, но и то, что имелось, изрядно подслащивало мне жизнь.

Я послала господину Крысу один из Убийственных Взглядов. Он отдернул руку, словно ошпаренный.

— Господин велел передать, — жалобно проговорил он, обхватив поврежденную кисть другой и укачивая ее, словно, и, в правду, ошпарил, — чтобы вы были осторожнее с Сибиллом Болиголовом. Хитер он, хоть и молод.

— Я поняла. Пусть папочка не беспокоиться обо мне, а вот Чорт подорвет свое здоровье, выпутываясь из юбок молодой жены. Он еще ни разу не навестил сестру.

Господин Крыс мерзко хихикнул. Я поглядела на него Долгим Изучающим Взглядом. Он умолк, и начал съеживаться, обращаясь в серую, упитанную крысу. Нет, совершенно определенно, в этом обличье он вызывает больше симпатии.

— И сюда не приходи без крайней нужды.

Стоило вспомнить о Чорте, как он тут же явился.

— Мариша, Мариша!

— А-а, милый братец, наконец, ты нашел время проведать несчастную сестру!

— Мариша, зачем ты опять препираешься со мной?!

— У меня скверный характер. Это удовлетворительное объяснение?

Чорт улыбнулся прежней своей улыбкой.

— Вполне, сестренка. Но что за каприз? Что ты делаешь тут? — он брезгливо оглядел нехитрое убранство камеры. — Здесь, наверное, мокрицы и крысы...

— О, да! Все имеется в необходимых количествах, чтобы доставить неудобство узнику.

— Ты спишь на этих досках?! — с ужасом прошептал Чорт.

— Как видишь...

— Но зачем?! Всеслав сказал, что ты можешь пойти домой, когда захочешь, — он оглядел камеру. — И колдовства в этом месте не больше, чем воды в решете. Ты могла бы это сделать полудюжиной способов... Идем домой!

— Ни за что! — запальчиво воскликнула я. — Здесь, по крайней мере, меня никто не обижает и беспокоит!

Как я уже говорила, подземелье освещалось редкими и тусклыми масляными лампами, но, по-моему, Чорт покраснел.

— Ты знаешь, — сменил он тему, — в парке, между кварталами Грамотеев и Параситов выросла Башня. Очень уродливая. Все думают, что это проделки Болиголовов, но они упрямо отказываются от этой чести.

— Вот как?! — спросила я холодно, хотя новость меня заинтересовала. Молнии ночью ударили в той стороне, и, вероятно, между этими событиями имеется связь.

Чорт замолчал, ожидая моей реплики. Но так и не дождался.

— Скоро ремонт в нашем доме закончат, — сказал он, оправдываясь.

Наконец-то я вижу раскаянье, хотя, поживет годик-другой со своей Карой, и это будет его привычным состоянием.

— Но это нелепо! — горячо воскликнул он. — Ты должна вернуться! Обещаю, мы будем вести себя прилично, а Кару я попрошу быть с тобой любезнее.

— Ха! — и я повернулась к нему спиной.

Чорт еще немного постоял, а потом развернулся на каблуках и вышел.