Не бойся темноты

– Ну, сейчас Рузанна растает, – она обмякает и краснеет. – Пошли, Кирилл. Чего толчёмся в коридоре.

Беру её тяжёлую сумку, и мы вместе направляемся вглубь дома.

– А я и для себя неожиданно принял решение переехать. Поэтому, Руз, не успел предупредить. Да и не знал, что ты можешь тут оказаться.

– Ну конечно! И этот уже тут? – заявляет она невпопад, словно меня не слышит.

– Ты про кого? – решаю уточнить, хотя понимаю, о ком идёт речь.

– А-а-а, про то ленивое прожорливое существо!

– Понял, про кота. Знакомься, Рузанна – Матраскин. Наш новый житель.

– Матраскин так Матраскин. Рузанна всех накормит.

Она многозначительно цокает и удаляется на кухню. Между звяньканьем тарелок и сковородок различаю только её плохо улавливаемые возмущения и редкие гнусавые мяуканья. Значит, они уже знакомы, и, судя по всему, – давно. Что ж, так тому и быть.

– Ну вот, нового жильца я уже накормила, пошли, Кирилл, пошли, покормлю тебя и поеду.

Никто не умеет готовить так вкусно, как наша бывшая помощница по дому.

– Рузанна, как всегда, всё бесчеловечно вкусно!

– А-а-а! Ешь, ешь, Кирилл. Мальчик мой, вот и глаза у тебя наконец-то живые стали. Столько времени прошло. Почти год. Меньше? А, неважно. Важно, что ты на живого человека похож опять стал.

– Рузанна, это ты тут такой порядок поддерживала? Я просто обязан тебя отблагодарить. Скажи как?

– Э-э-э, да никак. Вы с Мишей для меня как родные. А в пустом доме поселяется злой дух, не могла ж Рузанна допустить, чтобы дом пустовал. Да и тебе не до дома было, что ж, я не понимаю? А квартиру на кого оставил?

– Рузанна, с квартирой я пока не решил. А ты будешь мне продолжать помогать? Пожалуйста! У нас вот теперь, видишь, и хозяйство завелось. Один не справлюсь.

– Горный мой Бог, ну а как же я вас одних, мальчики мои, оставлю?!

– Ну вот и славно! Матраскин, всё, теперь мы как за каменной стеной.

– Каменная стена только на неделю уедет, а потом вернётся. Продержитесь?

– Судя по тому, сколько ты опять наготовила своих када, тут не неделю, тут месяц продержаться можно. Руз, ну кто всё это будет есть?

– Так гостей каких-то там, я не знаю, позови. Слишком долго тут было тихо.

– Спасибо за идею.

Знаю, кому могу позвонить всегда. Люди, как и всё в нашей жизни, временны, но не эта парочка. Когда мой мир рухнул, почти все номера в телефонном журнале контактов удалил без сожаления. И эти два номера я удалял раз за разом, но они раз за разом высвечивались. В отличие от многих прочих, два этих имени остаются в моём телефоне.

Она хватает телефон, словно давно ждет моего голоса:

– Не верю глазам, но верю ушам. Ну наконец-то! Привет, Кирилл. Ты как?

– Приезжайте вечером. Рузанна опять разошлась, столько настряпала, не съем…

– Кирилл, – отрезает она командным тоном, – не продолжай. Беру Рудика, и уже едем!

Разговариваем мало. Больше пьем и молчим. Они боятся задавать вопросы, я не знаю, как лучше начать. После второй бутылки крепкого красного, когда на тарелках с мясом, печеньем и восточными вкусностями остаются лишь крошки, мы наконец-то выходим на ровные беседы ни о чём – а потом и о главном, что кипит и обжигает внутренности каждого из нас.

– Ну, давай читай. Говоришь, сценарий новый написал. Читай.

Мои гости когда-то здесь были постояльцами. Для них всё во дворе и обиталище знакомо. Учитывая, сколько времени они тут проводили, можно сказать, что наш дом – это и их второй дом. Смотрю на парочку и словно возвращаюсь в доброе прошлое. Но не обольщаюсь.

Читаю без остановок.

Гостья заправляет растрепанные ветром белокурые волосы за аккуратные ушки и привычным варварским способом забирается под мышку к смиренному спутнику. Она то покручивает помолвочное колечко, то негромко всхлипывает, отпивая из большого пузатого бокала.

Иногда не выдерживаю и я. Тогда делаю паузу, чтобы перевести дыхание.

– Столько всего нахлынуло, – произносит наконец гостья. – Прости, но я не могу. – Она отворачивается, запускает в густые крашеные локоны тонкие пальцы, проводит по голове, словно расчесывает волосы, и, всхлипнув, смахивает в очередной раз что-то невидимое с глаз.

– М-да-а-а. Хорошо, хоть Надин осталась у тебя сестрой. – Долго молчавший её спутник пытается снять напряжение.

– Да, спасибо, мне правда приятно, – подхватывает блондинка. – А ты, Кирилл?

– А я? – Я решаю, что как раз сейчас тот момент, когда пора говорить откровенно и без стеснений. – Слишком мало её ценил, а потому не достоин быть слишком хорошим героем. Я не смог её вылечить от страхов в той жизни. Но я вылечил её в другой. Где она наконец-то стала свободной.

– Но разве любовь – это свобода? – задумчиво спрашивает черноглазый мужчина.

– Рудик, как раз настоящая любовь и есть настоящая свобода. Когда знаешь, что твой человек просто счастлив, просто дышит, и не требуешь и не ждёшь ничего. Тогда и обретаешь истинные крылья.

– Но зачем ты написал это? Какой-то мазохизм. Такое писать и читать – как поддерживать без кожи незаживающую рану и подсыпать на неё соль. Ведь лучше всё забыть. Ведь так лучше?