Не буду просить прощения

Вася шёл по улице и удивлялся: почему так холодно? Ведь ещё вчера он гулял без шапки.

На углу он увидел отличную собаку. Это была длинная-предлинная такса. Она была похожа на колбасу на четырёх лапах. Вася даже подумал, что для такой длинной собаки мало четырёх лап. Ей бы ещё парочку посреди живота.

Таксу вела на ремешке тётя в серой шубке. И вдруг эта тётя, проходя мимо Васи, шепнула:

— Хочешь, я буду твоей мамой?

Вася посмотрел на тётю и увидел, что эта тётя очень неплохая. А главное, у неё такая хорошая длинная собака.

Тётя и собака стояли и ждали, что скажет Вася.

«Ну, уж если брать новую маму, то с собакой», — подумал он и тихо сказал:

— Ладно.

Вася сказал это совсем тихо. Он почти что даже и не сказал этого. Но тут загудел ветер-ветрище. В лицо Васе ударил холодный снег.

Тётя запахнула поплотней свою серую шубку, схватила Васю за руку и резво побежала по улице. При этом она приговаривала:

— Давно хотела такого сыночка! Кудрявенького, носастенького!

Тётя, длинная собака и Вася вошли в подъезд дома. Но вместе с ними в подъезд залетел ветер-ветрище. На лестнице сразу стало холодно.

Тётя, длинная собака и Вася поскорей побежали на второй этаж и вошли в квартиру.

— Ай-яй-яй!… — закричала тётя в серой шубке и замахала серыми рукавами. — Какая же я! Забыла форточку закрыть! Что же я наделала!…

И правда, комната была совсем не похожа на комнату. На диване — сугроб. Около шкафа — сугроб. На столе — гора снега. В воздухе мелькали и кружились снежинки.

Длинная собака побежала по комнате, утопая лапами в снегу.

— Ничего, ничего, сыночек, — сказала тётя в серой шубке. — Мы сейчас всё уберём.

Она принесла тазы и вёдра, и они стали выносить снег из комнаты. Но снега было так много, что его почти что не убавилось. А тазы и вёдра стали совсем ледяные. У Васи даже заломило руки от холода.

«Вдвоём мы этот снег за всю жизнь не вынесем, — с тоской подумал он. — Вот было бы таких мам побольше. Ну хотя бы четыре или пять».

Едва только он успел это подумать, как в комнату вошли ещё четыре точно такие же тёти в серых шубках. Совсем одинаковые. Одна к одной. Вася от изумления уронил таз.

«Это мне одному столько мам? — подумал он. — А может быть, это хорошо, когда у человека столько мам?… Может, привыкну?»

Все тёти в серых шубках начали быстро выносить снег. Одна выгребала снег из-под дивана. Другая ловко сбивала сосульки с люстры. Сугробы стали быстро уменьшаться. Длинная собака свободно забегала по полу.

— Ну вот и всё, сыночек! — хором сказали тёти в серых шубках, и все они улыбнулись Васе.

— Сыночек, иди, я тебя поцелую! — ласково позвала тётя, которая была поближе.

— Сыночек, иди, я тебе вытру нос! — сказала вторая тётя в серой шубке.

— Сыночек, ты забыл выпить рыбий жир! — сказала третья.

— Сыночек, поиграй пока с собакой, — сказала четвёртая.

— Сыночек, сними галоши! — сказала пятая.

Все они крепко схватили Васю и стали тянуть его в разные стороны. Васино пальтишко затрещало. Длинная собака тоскливо залаяла.

Вася вырвался из их рук и бросился в переднюю. Тёти в серых шубках, толкая друг друга, бросились за ним.

Они нагнали его в передней, окружили и заговорили ещё быстрее и все вместе. И получилось вот что:

— Выпей собаку!

— Поиграй с галошами!

— Сними нос!

— Поцелуй рыбий жир!

Вася зажал уши руками, выскочил на лестницу и захлопнул дверь.

— Нет уж, — в ужасе забормотал он, — столько мам человеку не нужно. Ведь маму любить надо. А как их любить всех сразу? Запутаешься. Нет, не хочу я…

И тут всё разом стихло. Только один женский голос за дверью пел песенку.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

По улице гулял ветер. Улица была длинной, и ветер тоже был длинный.

Ветер стал раздевать Васю: стаскивать с него шапку, отнимать шарф, заворачивать полы пальто.

Вася скорее свернул в переулок.

«Может быть, там не так холодно!» — подумал он.

Но не тут-то было! Стоило только Васе свернуть в переулок, как там сразу же загудел ветер-ветрище и белым вихрем закружился снег. Все прохожие тут же подняли воротники и спрятали носы в шарфы. От этого их носы сделались клетчатые и полосатые. А ребятишки от холода стали попискивать и перескакивать с ноги на ногу.

Вася совсем согнулся. Даже закрыл лицо рукавом. Так он шёл-шёл и налетел прямо на продавщицу мороженого и на её чудесный голубой ящик на колесиках.

— Мороженое! Мороженое! Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках!… — кричала продавщица красивым голосом.

Вася посмотрел на неё и сразу понял, что это очень хорошая продавщица мороженого. Добрая и весёлая.

Он подумал:

«А здорово, когда мама ходит по квартире и всё время говорит: «Сливочное! Шоколадное! Пломбир в стаканчиках!»

Вася подошёл к продавщице поближе. Но ветер-ветрище был уже тут как тут. Он теперь ни на шаг не отставал от Васи.

Ветер-ветрище стал кружить вокруг Васи и продавщицы мороженого и посыпать их колючим снегом.

— Батюшки! — закричала продавщица, топая ногами и дуя на пальцы. — Кто же это в такой холод будет моё мороженое кушать?

— Вы… не хотите… стать моей… — прошептал Вася.