Не было и не надо

ГЛЕБОВ. Убит закубанскими хищниками. Чеченами что ли? От подвала. Смешно. Засыпало землей. Это разные оказывается причины. Ты подумай. Ха! Послушайте? От естественного изнурения сил! У меня почти каждый вечер такое изнурение сил.

ЛИЗА. Да, ладно, не нужно.

МАРК. Чернила замерзли, наверное.

ЛИЗА. Наверное.

МАРК. А вы? Замерзли?

Лиза пожимает плечами.

ГЛЕБОВ. От замерзутия. Холодно здесь, блин в самом деле. От грешной болезни. Сифак, наверное. От триппера же не умирают. Колек вон, кореш мой, не умер. Жена только избила, но не до смерти. Убит злодейской рукой. Как про милиционера или председателя колхоза пишут. Во! Еще круче. Застрелен через окно! Ну точно хроника гражданской войны. А это чем не христианская смерть. Лучше уж так, чем в подвале…

МАРК. Я могу чай вскипятить. Хотите?

ЛИЗА. Нет. Наверное. (вдруг шмыгает носом) Не хочу!

МАРК. Как хотите.

ЛИЗА. Да, хватит уже расписывать ручку. Я перефоткаю просто. Потом сама заполню.

Лиза достает телефон и фотографирует бумаги.

ГЛЕБОВ. (продолжая читать) По требованию времени… От слабой жизни… Это как у всех. От природной обветшалости. Это снова про меня.

ЛИЗА. А можешь страницы придержать? Загибаются.

МАРК. Могу.

Лиза обеими руками держит телефон и склоняется над бумагами.

ЛИЗА. Подожди, пальцы твои влезли. Мне же все надо. Весь лист. Вот здесь держи. Вот здесь, говорю.

Лиза берет руку Марка и отодвигает на край листа.

ЛИЗА. У тебя руки у самого холодные.

ГЛЕБОВ. От слепоты заплутавшийся в поле и умерший. Это тоже про всех нас. Нда… заплутавшийся… Только представьте, молодежь. Поле. Такое огромное, в край земли. И по полю идет слепец.

МАРК. Ну, может я неживой?

ЛИЗА. Странная у тебя работа.

МАРК. У тебя тоже.

ЛИЗА. А что у меня?

МАРК. По ночам, по моргам ездить.

ЛИЗА. Сам-то.

МАРК. А я студент, у меня практика.

ЛИЗА. И у меня практика. Все!

Убирает телефон в сумочку.

ЛИЗА. (зло) До свидания.

МАРК. (не глядя на нее, бурчит под нос) Всего.

Лиза, громко топая, уходит.

ГЛЕБОВ. (продолжая чтение) Застрелился в меланхолическом состоянии. Умели люди от жизни отдохнуть. Дурак ты. Ты же ей понравился. И она тебе.

МАРК. Ну и че?

ГЛЕБОВ. Ой, дурак.

Глебов вскакивает и убегает, хлопнув дверью. Марк раскладывает бумажки на столе. Берет авторучку, пробует расписать, кидает ее с силой в сторону.

Возвращается Глебов, он с трудом несет обжигающе горячий стаканчик кофе из автомата и кладет перед Марком на стол бумажку.

МАРК. Что это?

ГЛЕБОВ. (прихлебывая кофе) Она тебе телефон просила передать.

МАРК. (берет в руки бумажку) Просила?

ГЛЕБОВ. Пришлось сказать, что тебя только что девушка бросила, поэтому ты такой лох. А так по жизни нормальный.

МАРК. (смущенно убирает бумажку в карман) Лиза… Спасибо… Я сам что-то тормознул. Нашел бы ее вконтакте, если что. Не сильно она мне и понравилась.

Глебов смотрит на Марка, ничего не отвечает, берет со стола один из учебников и идет к дивану.

ГЛЕБОВ. Я знаешь как со своей познакомился? С Ленкой. В общаге было. Я иду, а она стоит, курит в окошко, плащ у нее такой был. Идиотский. Оранжевый. И ключицы смешные такие. Как палочки торчат. Окошко раскрыто. Там дождь. Самое начало осени. Только еще в общагу заехали. Я у нее сигарету попросил и встал рядом. Курю. Она раздраженно так, не поворачиваясь, ты типа так и будешь здесь стоять? А я говорю, да… Так и буду…

Глебов открывает книжку и читает вслух. Марк открывает свои учебники.

ГЛЕБОВ. (читает) Невроз отложенной жизни. (закрывает книгу) А первый раз когда трахались, я сознание потерял. Прикинь?

МАРК. У меня зачет завтра. Можно я…

Глебов смотрит в одну точку.

ГЛЕБОВ. Не помню лица ее. Все помню. Родинку над правым соском, вот здесь вот, помню. Родимое пятно на руке. Стрижки какие носила. Вещи. Оранжевый этот дурацкий плащ. Даже пуговицы на нем. Все помню. А лицо нет. И фотографий у меня не осталось. Ни одной.

Глебов снова открывает книжку.