Не было нам покоя

Джонас не мог сказать Ноэми, что все будет хорошо. Скорее всего, не будет. Может, даже никогда. Но он хотел сказать ей, что она по крайней мере не одна.

Она сделала шаг в сторону, ускользая от его прикосновений. Размахивая руками, чтобы не потерять равновесие, Джонас кое-как поднялся на ноги. Он протянул ладонь, ожидая, что Ноэми поможет ему не упасть, но она ничего не сделала. Она уходила прочь, ступая по льду навстречу маяку, словно под ней был гладкий мраморный пол. Как ей удавалось не упасть в таких сапожищах? Джонасу было этого никогда не понять. Он позвал ее, потом попытался побежать следом, но ноги его не слушались, и он упал и ударился бедром.

Снова поднявшись на ноги, он зашагал медленнее, осторожно опуская стопы на лед и перед каждым шагом удостоверяяся, что прочно стоит на обеих ногах. Расстояние между ним и Ноэми росло: она шагала без проблем. Она не оборачивалась, не слушала его зов, ей было все равно, что он упал и поранился. Впервые за несколько лет Джонас заплакал: всего несколько слезинок упало да нос покраснел. Он плакал не от чувства потери, не от боли, не от одиночества – это были злые слезы. Один, посреди ледяного поля, по которому он едва ковылял, чуть не падая с каждым шагом – это слишком напоминало то, как он чувствовал себя каждый день своей жизни. Он вынул из лодки весло и зашагал, опираясь на него как на трость, упирая рукоятку в жесткую поверхность озера. Он не хотел слишком налегать на лед, но, если он начнет падать, может, весло поможет ему удержаться на ногах. Впереди Ноэми в одиночестве выбралась на траву. Длинные кудрявые волосы плащом хлопали у нее за спиной. Подходя ближе, Джонас услышал, что позвало ее сюда. Поначалу он думал, что песня ему мерещится: всего несколько негромких звуков, перемежающихся тишиной. Их запросто можно было перепутать с шумом ветра в деревьях. Его голова потяжелела; на глаза упали завесы тьмы. Земля уходила у него из-под ног. Нет, лед не трескался. Он скорее напоминал плохо натянутый барабан, что провисал под весом Джонаса. Может, лед и не сломается, но Джонас может погрузиться в него, наглотается тьмы, и воспоминания о том, где он был и когда жил, утекут из его разума и каплями стекут по плечам. Почему он здесь? Джонас сосредоточился на том, чтобы не упасть, и крепко держался за свои воспоминания. Он вспомнил…

…его мама любила ходить в видеопрокат. Когда они искали, что посмотреть вместе на «Нетфликсе», Джонас проверял рецензии, смотрел трейлеры на «Ютьюбе», и совместный просмотр фильма тянулся на добрый час дольше, потому что им нужно было много времени, чтобы принять нужное решение. Джонас никогда не встречал в видеопрокате знакомых и подозревал, что его сверстники и не знают, что такие заведения еще существуют. Никаких телефонов в видеопрокате, говорила Сара, и Джонас оставлял свой сотовый у нее в сумке. Это была сумочка от Кейт Спейд, которую Джонас раздобыл на распродаже. Он копил на нее деньги, работая разносчиком еды в кафе, и, когда накопил достаточно, сумочка вышла из моды. Он все равно купил ее на сдвоенный праздник: день рождения Сары и День матери, потому что она была всей его семьей. Она настаивала, чтобы они вернули сумку, но он отказался, и с тех пор она только ее и носила. Они долго ходили между рядами дисков, читая описания на коробках и выбирая, основываясь только на этом.

…Когда Мэтт еще жил с Джонасом и Сарой, летом они как минимум раз в неделю ходили есть мороженое. Джонас не помнил, когда в последний раз ел мороженое, но помнил, как они уплетали его с отцом. Они ходили в ларек, где внутри не было мест, и поэтому они садились на резиновые красные скамейки у дороги и пытались съесть угощение, пока оно не растаяло под палящим солнцем. Джонас всегда брал огромный ванильный брикет, зажатый между двумя печеньями с шоколадной крошкой. Размером это чудище было почти с его голову. Он помнил, как однажды попытался слизать мороженое из середины, но слишком сильно его сжал, печенье треснуло у него в пальцах, и мороженое упало на асфальт, оставив на коленях пару крошек. Отец Джонаса смеялся до упаду, а потом отдал свое мороженое сыну и ничего не захотел взамен.