Не чужая

— Я буду стараться, — в очередной раз повторил Ренат.

Ганибал хмыкнул и многозначительно покосился на лужу среди кухни. Парнишка поморщился.

— А что общего между оружейным делом и прислуживание?

Вопрос сорвался сам, отчего мальчишка чуть не откусил себе язык. Он не собирался жаловаться, только иногда обижался на то, что словно прислуга таскает воду и дрова. Он привык быть сам себе хозяином, а теперь приходится выполнять множество поручений, никак не связанных с работой оружейника.

— Как я могу доверить тебе молот, если твои руки слабы настолько, что ведро с водой становится проблемой? Металл не терпит слабаков. Огонь не простит суеты. Ремесло подчиниться только терпеливому.

Глаза в глаза. Ренат привыкший быть главой своей маленькой семьи вдруг почувствовал себя совсем несмышленым ребенком.

— Простите.

— Терпение, мальчик, твое от тебя не уйдет.

Мартин мечтал быть полезным. Он слишком мал и его огромное преимущество из прошлой жизни стало досадной помехой в новой. Теперь не требовалось следить за толстосумами и не нужно было стоять «на шухере». Пробираться через дыру в заборе в чужой сад тоже стало ни к чему. А что еще он мог? Вот и ходит по старой привычке по вечернему рынку.

Это самое интересное время: торговцы подсчитывают прибыть, лавочники уже не так пристально следят за почти пустыми лотками, чаще встречаются беспечные подвыпившие горожане. Обыватели расслабляются и говорят много чего полезного для того, кто умеет слушать. Так в свое время он и узнавал о пустующих домах или готовящихся облавах.

Мальчишка с тоской следил за заходящим солнцем — пора было возвращаться, а то Ренат снова будет ворчать. Он уже собирался скатиться с невысокой покатой крыши на которой провел последние пару часов, когда стал свидетелем неприятной сцены.

— Видел такое прежде? — в руках стража блеснул нож.

— Нет

Мартин чуть не фыркнул, можно подумать толстый скупщик краденого признается.

— Хорошо подумай, — в голосе послышались нажим и предупреждение.

— Нет, — небрежно отмахнулся делец.

— Жаль, что ты не захотел по-хорошему, — с притворной грустью заметил представитель закона и толкнул толстяка в руки второго стражника.

Скупщик и пикнуть не успел, а лишь задергался и протяжно застонал, когда ему ловко закрыли рот и одним четким ударом пригвоздили руку к деревянному прилавку тем самым ножом, который он старательно не узнавал.

— А если поближе посмотреть?

В ответ тот только замычал громче и издавал звуки больше похожие на скулеж, чем на согласие.

— У нас знаешь ли широкие полномочия, не советую поступать опрометчиво.

Толстяк быстро закивал.

— Спрашиваю в последний раз: как к тебе попал этот нож?

— Маль…мальчишка принес, — с трудом проскулил толстяк.

Стражник взялся за рукоятку, и скупщик заговорил быстрее:

— Часто тут ошивается. Воришка из новеньких, видимо заезжий. Промышляет где-то в средней части города. Но о пропаже никто не заявлял, точно знаю, у меня городничий прикормленный.

— Как его найти.

— Не знаю, — почти завыл мужик. — Честно не знаю, несколько дней уже как не появлялся.

Мартину дальше было не интересно. Он бочком скатился с другой стороны крыши и со всех ног бросился к своему новому дому. Непривычно и волнительно было считать какое- то место домом, но очень приятно. Оттого последние события заставляли тревожится.

Ганибал внимательно слушал быстрый сбивчивый рассказ мальчика. Плохо дело. Что-то подсказывало, что не «Хозяин» это. Но кому и зачем понадобился кузнец? Н всю жизнь бегал от разоблачения, но из слов Мартина выходило, что ищут именно его, о Агате и речи не шло. Да в этом городе, кроме мальчишек никто о девушке не знает.

Вывод один: кому-то понадобилось его мастерство. Ну что ж. Пусть найдут, но на его условиях.

— Ренат, возьмешь кошель с серебром и снимешь комнату в таверне на окраине города. Но только приличную выбери, нечего вам с Агатой по непотребным местам шататься. Останетесь там и ждите.

— Долго?

— Надеюсь, что нет. Сидите тихо. Запомните, Агату видеть никто не должен. Если вдруг ей станет хуже, позовете доктора. И еще одно, возможно, самое главное: если придет демон с моим кинжалом — впустите его.

— Что? — в один голос возмутились мальчишки, округлив глаза в испуге.

Ганибал зло прищурился, не собираясь принимать никаких возражений. Ренату пришлось нехотя кивнуть. Ему отчаянно не нравилась идея подпустить к Агате кого-то столь опасного. Почему-то он не испугался ни за себя, ни за Мартина. Неприятное чувство засвербело в груди.

— Почему? Она же слабенькая совсем, любой демон выпьет ее за секунду, мы даже вмешаться не успеем.

Задавая этот вопрос, он смотрел исключительно на девушку, которая не участвовала в разговоре, а только лишь безразлично наблюдала за ними. На его последнее заявление она ответила насмешливой улыбкой и снисходительным взглядом. Он вдруг почувствовал себя несмышленым ребенком, посмевшим спорить с умным взрослым человеком.

— Раскрой глаза, Ренат. Она полукровка, — у кузнеца больше не оставалось времени ходить вокруг да около — Если испугался, проваливай прямо сейчас, а нет, тогда немедленно займись делом.