Не чужие дети (СИ)

У меня появилось ощущение, что он элементарно пытается отвлечь меня. Я действительно с трудом вспомнила, о чём мы говорили. Тело предавало, но разум ещё не успел отключиться. Хотелось разгадать Михаила, пробраться в его мысли. Потому что в каждом из наших разговоров я оказывалась слабым звеном. Но он, как и раньше, оставался закрытой книгой.

– Так что не так, Миш? Или твои родители не разделяют твоих взглядов на жизнь? Может, им не нравится, как ты раскидываешь людей? Или ты и с ними…

Я замолчала. Он ничего не сказал и не сделал, но ощущение холода стало таким, что слова превратились в льдинки. Что-то однозначно было не так.

– У меня нет родителей, Сеня, – сказал он сдержанно и жёстко. Каждый слог, каждая буква, словно гвоздь, впечатывающийся в мой мозг. – Я вырос в детском доме. Моя мать написала отказ, как только я родился, на этом мои отношения с ней закончились.

Он вернулся на прежнее место за столом. Уселся и, взяв круассан, стал мазать его маслом. А я сидела как громом поражённая. Он вырос в детском доме?! Вспомнила всё, что знала о Михаиле, все статьи о нём, которые читала, его интервью и вдруг поняла, что в них не было ни строчки о родителях. Словно бы он появился на свет уже подростком.

В висках загудело, голова стремительно разболелась и сразу же прошла.

– Извини, – выдавила я.

Он отломил круассан. Положил в рот и запил кофе.

– За что я должен тебя извинить?

Он положил на мякиш круассана ещё кусочек масла. Взял за хвостик и подал мне всё с тем же непроницаемым видом. Отказаться я не осмелилась. Но только хотела взять круассан, Михаил задержал мою руку в своей. На мгновение дольше, чем требовалось, при этом смотря в глаза уже иначе.

– Не ты писала отказ, Сеня, – сказал он и позволил мне забрать круассан.

– Да… – не выдержала, неловко потупилась.

– Мне не жаль, – продолжил он.

Я снова подняла голову.

– Если бы моя мать не написала отказ, никто не знает, кем бы я был сейчас. Я благодарен этой женщине за то, что у неё хватило здравоумия признаться, что ребёнок ей не нужен. Это избавило нас с ней от многих проблем.

– И от каких проблем? – спросила я с недоумением. – Нет, ладно её, а тебя от каких?!

Всё внутри протестовало. Родить ребёнка и написать отказ… Да у меня в голове это не укладывалось!

– Михаил ответил не сразу. Я ждала ответ до тех пор, пока не почувствовала, что по пальцам что-то течёт. Растаявшее масло.

– Ешь. – Передо мной оказалась пиала с клубничным джемом. – Скоро вылет. Просто макни этот круассан в джем и ешь, Есения.

Я опять не посмела возразить. Сделала, как он сказал, всё ещё чувствуя себя виноватой. В уголках губ Михаила появилась чуть заметная улыбка, направленная вглубь, в прошлое.

– Так от каких проблем всё это избавило тебя? – спросила я снова.

Хотела понять его, как он думает, чувствует.

– Мне не нужно быть благодарным за то, делать чего я не просил. В данном случае, мне не пришлось быть благодарным за то, что она родила меня.

– Хочешь сказать, лучше бы было, если бы она этого не сделала?

– Нет.

– Тогда что?

Он задумался. Усмехнулся, но ничего не сказал. Дотянулся до моего телефона и снова включил голосовое сообщение. Я внимательно смотрела на Михаила, а на языке чувствовался вкус свежего хлеба, масла и клубники. И ещё – его поцелуев, тех, что были ночью. Я опять слышала отголоски музыки и пламя, опаляющее изнутри. Минувшая ночь не была мгновением, и забывать её я не хотела – сейчас, глядя на Михаила, вдруг чётко это поняла.

– Если решила оставить их, не вздумай упрекать в этом. Это твоё решение, Сеня. Не их, всегда помни об этом.

– Они не котята, чтобы их оставлять или не оставлять. Это дети. И они мои.

– Рад слышать это. Знаешь… Возможно, я был неправ.

– В чём именно?

На его щеке появился намёк на ямочку.

– Им с тобой повезло, – сказал он.

Я было взялась за кофе, и тут заметила всполох в глазах Азарова.

– И в том, что между нами ничего не изменилось. Ты – первая женщина, которой я рассказал про мать, Сеня.

– И что это значит?

– Время покажет.

Глава 14

Есения

На первый взгляд, ничего не изменилось. Только… Из Таиланда я вернулась другой. До этой поездки я считала себя взрослой, состоявшейся и самодостаточной, но на деле стала такой совсем недавно. Глядя в иллюминатор на ватные облака под нами, думала, что в жизни всё так же – иллюзия. Как же легко обмануться… То, что на первый взгляд кажется простым и понятным, может иметь двойное дно. Провалишься сквозь него, как сквозь эти облака, а что там, внизу, предугадать невозможно. Я считала Михаила надменным и жёстким, но могла ли подумать, что за этим скрывается? Хотела ли думать? Сделала безосновательные выводы. И кого винить, кроме себя самой?

***

По прилёте Михаил проводил меня до машины. Мерседес уже ждал нас. Чистый и безупречный, такой же, как и сам Азаров. Чтобы достичь высот, нужно быть лучшим среди лучших, особенно, если приходится выбираться из задницы. Михаил именно лучшим и стал. А я… Вся моя самодостаточность укладывалась в должность помощницы руководителя компании, дать пинка под зад которой ничего не стоило. Вот и всё.