Не дай мне уйти

Кажется, я теряюсь во всем этом. Да, теряюсь! Я перестала ощетиниваться на мир вокруг. Именно это я делала, всегда помня, сколько в мире дерьма, даже несмотря на то, что и прекрасного в нем не меньше, а теперь чувствую себя так, словно все мои шипы превратились в кисель, ведь им не тягаться с шипами Кирилла Мельника, а он… даже во сне не бывает беспечен к миру вокруг…

Присев на подоконник, Кирилл терпеливо ждет, пока соберу все свои впечатления и мысли в кучу, ведь этот осмотр для меня неожиданность.

Эмоции окутывают, как сладкий дым. Их во мне море!

Полосы света падают на пол и стены. Мне нравится планировка. Нравится концепция. Нравится и огромная кухня, на которой наверняка безумно приятно готовить, и гостиная с электрическим камином…

Посмотрев в глаза Кирилла, говорю:

— Да. Хочу.

Глава 42

Маша

Мы возвращаемся в мою квартиру за час до того, как няня приведет Лео с прогулки.

Свободное время, которое сын мне давал, я никогда не ценила так, как теперь, в эти дни, которые мы прожили вместе с его отцом в общей “тесноте”. В ней все крутится вокруг Леона — это его отец понял и принял сразу — распорядок Лео, под который подстраиваемся даже сейчас, когда, закрыв за собой входную дверь, Кирилл дергает меня за юбку платья и тянет к себе.

Со смехом я ставлю подаренную Дашей корзину мимо комода, и тут же о ней забываю. Нетерпеливый улыбающийся рот Мельника накрывает мой в жарком требовательном поцелуе, от которого все мысли выносит из головы жаждой касаться.

Наши движения сумбурные. Торопливые. Это ребячество. Спешка, треск его футболки, за которую тяну, падая на кровать. У нас мало времени, и мы воруем его у Лео каждый раз, когда появляется возможность. Как дети, которых оставили одних!

Мне это нравится. Такой легкомысленный порядок. Нравится заниматься подобными глупостями с ним, с мужчиной, которого люблю, а он в этих глупостях словно купается, становясь изобретательным и насмешливым, когда видит, как сильно они меня заводят…

Его зубы слегка прикусывают мой сосок через ткань лифчика. Мгновенный импульс ударяет между ног, где Кирилл упирается коленом в матрас, задирая мое платье до талии.

— На живот… — велит, оставив у меня под пупком горячий след своего рта.

Со стоном переворачиваюсь. Голые ягодицы обдает сквозняком кондиционера, спустя секунду в них врезается возбужденный мужской пах через ткань спортивных шорт, когда меня ставят на колени.

— Хочешь меня? — он гладит себя моим телом, двигая бедра вверх и вниз, от чего из глаз сыпятся искры.

В этой игре я такая же дурная, как и он, поэтому со стоном отвечаю:

— Что у тебя там?

— Тебе хватит…

Он кусает мое плечо. Осторожно, несмотря на ребячество. Он никогда не касается моей шеи. Касается всего, кроме нее, и это облегчает жизнь нам обоим. Я знаю, что могу доверять ему в этом вопросе без напоминаний. Это моя красная линия… она останется со мной навсегда…

Толчки, которые принимает мое тело, резкие. Сильные. Именно так мне нравится — когда он сзади, именно так он меня и берет, пока комкаю пальцами постельное покрывало и собираю по крупицам сумасшедшие ощущения. Своим оргазмом я сжимаю его до сдавленного стона.

Кирилл стонет и переворачивает меня на спину. Превратившись в безвольную массу, скатываюсь задницей на пол между его ног, и через секунду горячие струи спермы полосуют мое лицо.

Это его чертов фетиш. Кажется, он теперь и мой тоже.

Растрепанная и перекрученная нашим сексом, вытираю лицо футболкой, которая лежит на полу под рукой.

Мельник падает на кровать и распластывается на ней в спущенных шортах и с зажатым в кулаке членом. Его поза не меняется, когда, умывшись, возвращаюсь из ванной.

Избавившись от перекошенного платья, укладываюсь на кровать рядом с большим разомлевшим телом. Касаюсь поцелуями голой груди, шеи, лица с расслабленно прикрытыми глазами.

Кирилл гладит пальцами мое плечо, бормоча:

— Тик-так…

Смеюсь, проводя кончиком пальца по его носу.

Возможно, быть такими вызывающе праздными просто противозаконно. Противозаконно жить в моменте, не думая ни о чем, но нам комфортно. Обоим. Не строить четких планов, не смотреть в будущее дальше, чем на день вперед, словно самая большая забота — это решить, что приготовить на ужин.

Так мы живем эти дни. Мы трое…

— Сегодня вечером за Леоном присмотрит твой племянник, — рассеянно сообщает Кирилл.

— Сегодня вечером? — спрашиваю немного удивленно.

— Да… хочу с тобой поужинать, — продолжает.

Приподнявшись на локте, смотрю в его глаза. Их шоколадная густота засасывает воронкой.

— Как официально… — замечаю.

— Официально, да, — отзывается.

Внутри вздрагивает что-то потаенное. Шестое чувство!

Всматриваюсь в его лицо, и, несмотря на всю праздность, в глубине глаз вижу нечто, что заставляет шестое чувство визжать.

Я просто знаю это… знаю, что он задумал.

На ментальном уровне. На уровне чувств и ощущений. Это висело в воздухе с того дня, как он предложил “расшириться”. И хоть я не спрашивала, знаю, чего он хочет…

Кирилл встречает мой взгляд своим.