Не дай мне упасть

   - Ну, понятное дело, - неопределенно пробормотала девушка и вдруг застыла. Прямо в макушку молнией ударила мысль, заставившая вспомнить нечто важное. - Погоди, Кэтрин. Отношения - это хорошо, но зачем за тобой охотились трикстеры, с которыми дрался Сэм?

   - Вот я ждала, пока до этого дойдет.

   Винтерс состроила столь смешную гримасу огорчения и страдания, что Канзаки невольно прыснула. Певица, тоже улыбнувшись, стремительно поднялась с дивана.

   - Я тебе все рассажу. Но сначала я хочу есть! Так сильно, что готова наплевать на талию и нагло нажраться!

   - А это мысль, - Мегуми прислушалась к себе и поняла, что тоже не прочь покушать. - Надо сообразить, как нам здесь питаться.

   - Только ты оденься сначала.

   Только сейчас японка вспомнила, что до сих пор облачена в одно полотенце.

   - Ох, да... - она снова потянулась к чемодану, отложив джинсовую тряпочку, которую неосознанно мяла в руках.

   - Между прочим, эта юбочка тебе бы очень пошла, - снова глядя хитрыми глазами, заметила Кэтрин.

   Сирт, Ливия  12 мая

   Когда-то этот город был мирным. Когда-то этот город был целым. Когда-то он даже был богатым.

   Но потом пришла война. Подлая, мерзкая, навязанная чужой волей братоубийственная гражданская резня, которой способствовали чужаки. Последний лидер страны, не покорившийся влиянию большого мира, был убит здесь. С тех пор Сирт не видел светлых дней.

   После того, как в городе обосновались прислужники новой власти и иностранные солдаты, его частично восстановили, залатав следы боевых действий. Но никто не собирался и впредь поддерживать достойную жизнь в покоренном Сирте. Очень быстро, подобно Триполи, один город начал превращаться в несколько. Но если в столице процесс разделения высших и низших проходил медленнее и мягче, здесь все было гораздо нагляднее.

   Восточная часть города со знаменитым районом номер два, державшимся до последнего в войну, превратилась в полуразрушенные трущобы. Сюда выселяли всех неблагонадежных, "социально неприемлемых" и просто слишком бедных, чтобы обосноваться в охраняемых американскими солдатами районах. Когда рухнула американская империя, и на смену солдатам пришли Крестоносцы, мало что изменилось. Просто теперь в компанию к нищим и бунтарям попали простые, вполне зажиточные мусульмане, отказавшиеся отречься от веры. Количество лишних людей все росло, и марионеточным властям Ливии пришлось сотворить гетто из второго района и части соседних территорий. Теперь высокие заборы отделяли "сброд" от "чистой" публики. Те из местных, кому посчастливилось жить среди хозяев, никогда не пересекали границ города внутри города, названного "Зеленым оазисом". Склонное к красивостям восточное мышление на сей раз придало названию немалую иронию. Оазис был грязным, густо заселенным местом с плохо работавшими коммунальными службами и практически полным отсутствием закона на улицах. Наемникам, устроившим себе базу на юго-западе, на возню "грязных коричневых полудурков" было откровенно плевать, а полиция боялась обитателей гетто как огня. Приличные районы обосабливались, образуя второй анклав по соседству с пристанищем отверженных. В конечном итоге на месте старого Сирта возникло даже не два, а три новых. Первым стал Сирт для крыс, как называли победивших в гражданской войне. По-европейски ухоженный колониальный городок с чистыми улицами, утыканными, впрочем, блокпостами. Жили в нем преимущественно наиболее предприимчивые ливийцы и немногочисленные белые. Второй Сирт был домом бывших врагов - исламистов и бывших лоялистов, угнетаемых теперь одинаково, - и просто большого количества несчастных людей, которым не посчастливилось родиться в другом месте. Третий же Сирт был Сиртом военных, полицейских и наемников. Волнения в регионе не прекращались ни на день уже долгие годы, а потому ручное правительство даже приветствовало сотрудников ЧВК, все множивших свое число.

   Разумеется, три Сирта конфликтовали. Зеленый оазис считался основным источником преступности и терроризма, на его территории регулярно проводились облавы и зачистки с участием наемников. Любви к последним подобные акции не прибавляли. Но ее и без того было немного - задиристые, наглые, уверенные в собственном царском положении в оккупированной стране, "дикие гуси" не считались ни с кем, кроме начальства и европейских Крестоносцев. А так как Крестоносцы оставались в Египте, а начальство смотрело на шалости сквозь пальцы, наемники развлекались, как могли. Обитателям же Сирта для привилегированных гражданских оставалось лишь надеяться, что они не попадут под перекрестный огонь.

   Все знали, что рано или поздно построенный на крови и грязи триумвират рухнет. Но все же никто не был готов, когда это произошло.