Не дыши!

Я начну с Южной Америки, чтобы посмотреть, сколько часов у меня займет перечислить всю Землю: «облетев» Африку, Азию, Европу, добраться до Северной Америки. Если, конечно, успею за 18 часов.

Колумбия: Богота. Картахена. Кали. Медельи`н. Перейра. Я представлю каждый город на карте побережья. Возле Венесуэлы меня захватывают воспоминания. Я часто шучу, говоря, что каждый марафон – это шесть месяцев на диване в кабинете психолога. Сознание захлестывают эмоции, в мыслях абсолютный хаос. И все из-за одной случайно увиденной картины или звука голоса.

В Каракасе я, конечно же, унеслась воспоминаниями в день нашей с Ниной свадьбы. Это было нелегально и несерьезно. Простая частная церемония. Мы обменивались клятвами на балконе отеля. Между собой мы довольно бегло общались по-французски. Будучи абсолютно уверенными, что испанский язык слишком легкий, и все, кто на нем говорит, не смогут понять другие европейские наречия. Мы настолько далеко зашли с нашим шовинизмом, что, бегло взглянув на разговорник в самолете из Лос-Анджелеса, мы пребывали в абсолютной уверенности, что уже прекрасно умеем общаться на испанском. Мы дерзко направляемся в лавку ювелира, чтобы купить обручальные кольца для церемонии. Приземистый господин поднимает голову из-за прилавка. Мы болтаем, путая всевозможные слова. Наперебой рассказываем о том, что мечтаем об изумрудах и бриллиантах размером с морской канал! И еще нам нужны эти кольца точно к пятнице. Ювелир посмотрел на нас, переводя взгляд с одной на другую. Вздохнул, стараясь успокоиться. И с чистейшим нью-йоркским акцентом произнес: «Дамы, надеюсь, вы поняли, что я – занятой человек. Почему бы вам просто не сказать мне конкретно, чего вы хотите, и я выполню ваши пожелания, хорошо?» В этот момент, когда я плыву, мой рот растягивается в улыбке. Я вспоминаю глупости, которые мы вытворяли тогда и нашу скромную трогательную свадьбу.

Эти воспоминания убаюкивают меня. Я ничего не соображаю. Я прослушала, когда Бонни свистела мне к приему пищи. После нескольких ложек арахисового масла, сэндвича с женьшенем Бонни настаивает, чтобы я попробовала что-то новое, например, маленькие кубики желе под названием Shot Bloks. Они в замедленном темпе поставляют в организм нужное количество электролитов, когда вы рассасываете их. Еще Нина получила сообщения от фридайверов из Ямайки. Они рассказали, что ежедневно проводят в воде много времени, пока чистят в воде днища судов. После этого во рту возникают язвы, и уберечься от ран на слизистой им помогает сушеная папайя, которую следует перекатывать во рту на протяжении всего дня. Очевидно, что папайя оказывает противовоспалительное действие.

У сухофруктов слишком острые края. Звучит странно, но мне будет сложно держать их долгое время во рту. Тогда Бонни предлагает попробовать желейные кубики, просто чтобы между моими зубами и щекой находилась своего рода подушка, препятствующая проникновению солей из морской воды. Сработало. Бонни помещает один Shot Bloks мне в рот после каждого приема пищи. Ссадины во рту беспокоят меня все меньше.

Во рту болтался кусок сэндвича и кубик Shot Bloks, который твердо укрепился за моими зубами. Я вернулась к обычному ритму и армейской песенке: пройдя Перу, Бразилию, Чили, я приезжаю в «Аргентину». А там недалеко до Патагонии и одного из самых значимых эпизодов моей жизни. В течение следующего получаса или больше я снова резвлюсь с гигантскими китами.

Меня послали в Патагонию для съемок документального фильма. Нам пришлось, в числе прочего, плавать и снимать ниже Южного полярного круга. Мне разрешили взять с собой Кэндис. Главными героями были киты, которых называли «правильными», потому что они передвигались гораздо медленнее всех остальных видов, являясь таким образом отличным охотничьим трофеем.

Температура воздуха – около тридцати градусов, температура воды чуть выше нуля. На нас надеты очень толстые гидрокостюмы. Каждое утро Кэндис нужно около пары часов, чтобы впихнуть меня в этот толстенный кусок резины. Наш гид по плаванию с китами – аргентинский плейбой Армадо. Его волосы, длиной до плеч, обесцвечены, а по рукам и ногам его кричаще розового гидрокостюма скачут кони из страз.

Мы патрулируем воды Патагонии ранним утром, на маленьких скоростных лодках – Зодиаках, которые подпрыгивают каждый раз, когда киты игриво бьют огромными хвостами по воде. Промокшие с головы до ног, мы проскальзываем на другую сторону лодки. Я вижу пару китов – маму и ее малютку. Мама-кит преспокойно лежит на спине после игр со своим малышом. А маленький китенок спокойно плещется в нескольких метрах от нее. Армадо дает мне знак приготовиться. Мой пульс взлетает до 200 ударов/мин. Я словно сошла с ума. Несколько секунд – и мы на животе огромного 120-тонного кита. Мама-китиха даже не открывает глаз, она лишь очень-очень громко вздыхает. Армадо показывает мне жестом: ни звука.