Не единственная

– Нет, – отрезает мой дарг и поднимается, за что я ему благодарна, – Эрден, все свои вопросы можешь адресовать мне. Уверен, моя жена не помнит ни имени отщепенца, ни обстоятельства встречи с ним.

Глава 22

Мы уходим, сопровождаемые извинениями хозяйки и недоуменными взглядами гостей.

На улице уже темно и довольно прохладно. Я жмусь к Дариону в поисках тепла. Он не отталкивает, но и не обнимает, просто идет рядом, приноравливаясь к моим шагам.

Ну, и за это спасибо.

– Кажется, я не справилась, – выдыхаю, глядя под ноги.

– С чем?

– С ролью Анабель. Я о ней почти ничего не знаю.

– Оказывается, я тоже, – морщится Дарион. – Но зато мы выяснили, кто «пожертвовал» для твоего кольца свой коготь и свою кровь для твоих духов.

От неожиданности я сбиваюсь с шага.

– Мы… что? Ты думаешь, это тот парень, с которым видели Анабель?

– Уверен. Если бы пропал кто-то другой, его клан перевернул бы всю Ламаррию в поисках останков и убийцы, но не Обсидиановые.

– Они не могут покинуть свои земли, – повторяю слова Эрдена. – Но почему ваш император так с ними обошелся?

– Поверь, есть за что, но сейчас речь не об этом. Император лишил их еще и возможности принимать драконью ипостась. А этот мальчишка, судя по всему, каким-то образом смог обратиться. Коготь в твоем кольце – прямое доказательство.

Меня накрывает понимание.

– Хочешь сказать…

– Да, – его голос становится жестким, – кто-то выманил парня из Латгейра, вероятно, пообещав роскошную жизнь в столице и драконью ипостась. Но поскольку император наложил магический запрет, то снять его могли лишь…

– Колдуны, – подсказываю.

– Или ведьмы, – Дарион одаривает меня ледяным взглядом.

Мне вдруг становится холодно рядом с ним. Я отодвигаюсь, обнимаю себя руками за плечи и шагаю быстрее.

Оказавшись в комнате, сажусь на краешек кровати и с тоской оглядываю скудное убранство. Душу переполняют сотни эмоций. Мне хочется упасть лицом в подушку и разреветься, но вместо этого я лишь сильнее стискиваю зубы.

Дарион заходит только через полчаса. Видимо, не хотел оставаться со мной в одном помещении. А нам ведь еще и спать в одной кровати! Свободных комнат в крепости нет, а лаэрду не пристало искать ночлег в казарме, если под боком жена.

Я поднимаюсь ему навстречу с одним-единственным вопросом:

– За что ты ненавидишь меня?

Он замирает в дверях. С минуту смотрит на меня, потом подходит к столу и начинает раздеваться. Сначала снимает перевязь и кладет оружие, потом развязывает шейный платок и расстегивает камзол. Вешает камзол на спинку стула и только тогда говорит:

– С чего ты взяла, что я тебя ненавижу?

– Я первая задала вопрос! За что ты меня ненавидишь? За то, что я ведьма? Так я в этом не виновата! Пока не попала в ваш гребаный мир, даже не знала, что во мне есть какая-то магия, тем более черная!

– Серая, – поправляет он.

– Да мне плевать, какая, хоть серо-буро-малиновая!

– Такой не бывает.

Он безнадежен! Ноги подкашиваются, и я пятой точкой падаю на кровать.

– Или ты ненавидишь меня за то, что я твоя… эта… – щелкаю пальцами, – шиами!

Он за долю мгновения оказывается рядом со мной, хотя только что стоял у стола. Хватает одной рукой за затылок, задирает мне голову и склоняется надо мной. Его глаза полыхают гневом.

– Не смей! – произносит жутким скрежещущим тоном. – Не смей так говорить. Ты даже представить не можешь, что я чувствую, глядя на тебя.

Думает, я испугаюсь? Облезет!

Суживаю глаза и отвечаю в тон:

– Ты тоже не знаешь, что чувствую я.

Ответ меня убивает:

– Мне плевать на твои чувства. Я не человек, мне не нужна взаимность. Достаточно, если ты будешь слушаться, чем облегчишь жизнь нам обоим.

Он замолкает. Его взгляд пронизывает меня до самых внутренностей. Я чувствую, как внизу живота нервы свиваются в колючий комок.

С кем я связалась… Анабель права тысячу раз: дарги не люди. И Дарион не тот мужчина, который будет меня любить. Заботиться – да. Беречь – да. Я для него всего лишь сокровище, которым любуются. Но никто не спрашивает у бриллиантового колье, чью шею оно хочет украшать или в чьем сейфе лежать. У вещей нет права выбора. У меня, видимо, тоже…

Дарион отпускает меня.

Я по инерции падаю навзничь. Чувствую себя полностью раздавленной, опустошенной. Горло сжимается от слез, а он продолжает стоять и смотреть на меня со странным выражением на лице. Будто испытывает сильнейшую боль.

Не знаю, о чем он думает, и знать не хочу. Просто закрываю глаза.

Слышу хриплый голос:

– Я буду спать на полу.

«Да хоть на улице!» – хочется крикнуть мне.

До боли закусываю губу.

– Делай, что хочешь.

***

Быстро переодевшись, Дарион забирает одну подушку, бросает ее на пол, укладывается и накрывается сверху плащом. Через минуту раздается его размеренное дыхание.

Неужели уснул? Счастливый! А вот мне не спится.