(Не) гладь оборотня против шерсти

– Дядь, да всё не так, – выдерживая псевдо спокойствие, начал я. – Мало ли кто что сказал. Я даже сам ни в чём не уверен. И кстати, вода твоя мне никогда не помогала. Голова так и продолжала болеть, я просто тебя расстраивать не хотел, потому и не говорил ничего.

Дядька, не выпуская ружьё из рук, придвинул стул к дивану и сел напротив. В руке блеснуло что-то, что я вначале принял за нож. Последние остатки смелости покинули меня. Я приготовился молить о пощаде и клясться, что никогда и ни при каких обстоятельствах даже в мыслях ни на одного мужика не взгляну.

– Голова то может и болела, но вот такой херни не было, – дядь Валера поднёс руку к моему лицу, и я понял, что у него там не нож, а зеркало.

Наступил краткий миг облегчения, который длился, пока я не взглянул на своё отражение. Первое, на что я обратил внимание, это глаза: звериные, янтарно-жёлтые с красными и чёрными вкраплениями. Они смотрели на меня и моргали в такт мне. Их окружала короткая густая шерсть, лоснящаяся даже в скудном свете. Я не сразу осознал, что все эти особенности украшали теперь мою физиономию. И именно их имел в виду дядька, когда говорил о «такой херне». В довершение всего голову венчали острые вытянутые уши. Ещё не собачьи, но уже и не человечьи.

Я вскочил с места и побежал к большому зеркалу на шифоньере. Оглядел себя всего в потёмках и понял, почему дядька решил оставить свет выключенным. Моё тело изменилось – превратилось в уродливое смешение человеческих животных признаков. Лицо вытянулось, на коже то тут, то там клочьями торчала шерсть. Неподготовленное к таким выкрутасам эволюции сознание сразу стало искать возможное оправдание всему этому звездецу.

– Я что, с ума схожу, дядь? – спросил я, в отчаянии повернувшись к нему.

– Если бы, Никитка, если бы, – произнес он со слезами в голосе.

– Тогда что со мной такое на хрен происходит?! – завопил я.

– Ты оборотень, перевертыш, – ответил дядя Валера, и его слова звучали как приговор.

– Но как?.. – только и мог выговорить я.

Дядя некоторое время молчал, давая мне самому возможность осознать, где, когда и как произошёл тот поворотный момент, после которого я и моя жизнь изменились навсегда. То моё чудесное спасение из ледяной воды не было сном. Вот только спасителем моим был не пёс, а огромный чёрный оборотень, после укуса которого я сам стал таким. Все мои познания из полусказочных историй говорили, что ничего хорошего от этого ждать не стоит.

– Волки – зло, – подливал масла в огонь дядя. – Это из-за них погибли одиннадцать лет назад твои мама и папа.

– Но ведь волк спас меня, – возразил я, тщетно пытаясь защитить свою детскую фантазию, что поддерживала меня всё это время.

– Даже обернувшись волком, оборотни сохраняют часть человеческого разума. Если бы он хотел спасти тебя, не стал бы кусать, а обернулся бы человеком.

Я опустился на заваленные одеждой стул у шифоньера. Свыкнуться с новой реальностью было не просто. Да как это вообще можно было назвать реальностью?! Даже моя новообретенная нетрадиционная ориентация уже не казалась чем-то пугающим. Она хотя бы не была из области фантастики.

– Но ведь раньше я не… – прошептал я еле внятно.

– Настой аконита успешно подавлял волчьи инстинкты всё это время, – опустив взгляд, сказал дядя. – Твои мигрени и тошнота – это побочный эффект.

– Но почему ты скрывал?! – до последнего не желая мириться, я продолжал искать несостыковки в этой истории.

– Сначала я испугался. Не знал, что делать и как реагировать. Но аконит помогал, и в какой-то момент я даже начал думать, что ты полностью здоров.

Дядя замолчал. Я видел, как блестели его глаза в темноте. Сам я будто одеревенел от переизбытка эмоций: от его горечи и разочарования, от моих собственных страхов и растерянности. Будущее было у меня перед глазами, а теперь я не знал, что меня ждёт. Я не понимал, останусь ли таким уродом с клочьями шерсти, как сейчас, на всю жизнь или это пройдёт со временем. Много вопросов возникало в моей голове и угасало, так и не найдя ответа.

Сколько мы просидели так час или два, я не знал. Постепенно шум автомобилей за окнами стих. Я видел, что погода изменилась. Диск луны заволокли огромные тёмные облака и из них на землю крупными хлопьями повалил снег. Звонок в дверь заставил нас обоих забеспокоиться. Дядя Валера побежал к двери проверять, а я кинулся вновь к зеркалу. На полпути услышал голос Кира. Расстроенный.

– Это хорошо, что ты его проведать пришёл, – холодно сказал ему дядя Валера. – Но к нему пока нельзя.

Я взглянул в зеркало. Из отражения на меня смотрела моя обычная унылая моська. Я побежал включать свет, чтобы убедиться, что всё действительно прошло.

– Кир! Погоди, я сейчас всё решу! – крикнул я из комнаты, заметив, как дядя Валера выталкивает его за дверь.

– С ума сошёл?! – набросился на меня дядька, вернувшись в зал.

– Я уже в порядке, видишь? – я демонстративно обернулся вокруг своей оси.

Мне во что бы то ни стало нужно было убедить его впустить Кирыча. Потому что раз он пришёл так поздно, то скорее всего снова подрался с отчимом, и ему негде ночевать.