Не горюй!

— А мы? — растерянно сказал Косой.

— Э! Постой! — Али-Баба пробежал несколько шагов. — Сдаемся!

«Волга» остановилась. Оттуда выскочил Евгений Иванович Трошкин — без парика и без шапки. Лысый.

— Гляди, обрили уже… — ахнул Косой.

Бритый Доцент широко раскинул руки и бежал к ним навстречу, улыбаясь, на его глазах блестели слезы.

— Бежим! — пискнул Хмырь.

Двое повернулись и что есть сил дунули по шоссе. Али-Баба поколебался, но потом по привычке присоединился к большинству.

Так они и бежали по шоссе: один сзади, а впереди трое.

Они бежали по шоссе…

Совсем пропащий

Георгий Данелия, Виктория Токарева

В столовой вдовы Дуглас при свете свечей за длинным, столом сидели трое: вдова — томная сорокапятилетняя красавица, ее сестра мисс Уотсон, порядком усохшая и старая дева в очках, и юный отщепенец, взятый вдовой на воспитание, Гекльберри Финн.

Вкрадчиво тикали часы под стеклянным колпаком на мраморной каминной доске.

Оплывшие свечи в массивных серебряных подсвечниках освещали обитые деревом стены, тяжелую мебель.

Молодая негритянка в белом батистовом фартучке и белой наколке на курчавых волосах внесла на подносе три чашки с дымящимся супом и поставила перед каждым.

Гек схватил было ложку, но мисс Уотсон остановила его:

— Гекльберри!

Гек положил ложку на место.

Вдова и мисс Уотсон наклонили головы, сложили перед лицом руки и зашептали молитву.

Гек тоже сложил перед лицом руки, но не молился, а неотрывно смотрел на чашку…

…Там плавали золотистые кружки жира, звездами нарезанная морковь, жгутики поджаренного лука, нежно-зеленый горошек.

Окончив молитву, вдова и мисс Уотсон перекрестились…

…Гек тоже перекрестился. Потом опустил руку прямо в суп, пошарил там пальцами, выловил кусок мяса, поднес его ко рту.

Мисс Уотсон ужаснулась:

— Гекльберри!

…Гек замер.

Вдова Дуглас ласково улыбнулась Геку и показала, как надо правильно есть.

Она тремя пальцами очень изящно погрузила ложку в суп, потом плавным круговым движением от себя понесла ее ко рту, вытянула губы навстречу ложке, бесшумно втянула содержимое, пожевала сомкнутыми губами, проглотила. После чего снова ласково посмотрела на Гека и улыбнулась ему.

«У! Залягай тебя лягушка!» — подумал Гек, глядя на вдову чистым взором.

Во дворе дома вдовы Дуглас.

Джим, большой негр вдовы, пошептал что-то над волосяным шаром, подбросил его и уронил на землю. Потом стал на колени, приложил ухо к шару и прислушался.

Гек сидел рядом на корточках с трубкой в зубах, внимательно следил за действиями Джима. Они были во дворе возле кухни. Через открытую дверь и окно кухни были видны хлопочущие у плиты две кухарки-негритянки. Пятеро негров работали во дворе.

Джим сказал:

— Он не хочет говорить. Бывает иногда, что без денег он нипочем не станет говорить.

Гек молча вытащил из тайника за поясом двадцатицентовую монету, протянул Джиму.

Джим взял деньги, понюхал, покусал, потом поднес к свечке и озадаченно покачал головой:

— Фальшивая.

Гек возразил:

— А ты положи ее на ночь в сырую картофелину. Утром меди совсем не будет видно, так что ее и в городе кто угодно возьмет с удовольствием. А не то что волосяной шар.

Джим вздохнул, сунул монету под шар и опять лег, прислушался.

На этот раз все оказалось в порядке. Шар стал нашептывать Джиму, а Джим пересказывал Геку:

— У вас в жизни будет много горя, но и радости тоже побочно. Вам встретятся две женщины: одна блондинка, а другая брюнетка…

Гек перебил:

— Ты его про Папашу спроси. Что он собирается делать?

Джим снова послушал шар и сообщил:

— Ваш Папаша сам еще не знает, что ему делать: то думает, что уйдет, а другой раз думает, что останется. Около него два ангела — один весь белый, другой весь черный. Белый научит его добру и улетит, потом прилетит черный, все дело испортит.

— Джим! — позвала его жена.

Джим спрятал шар в карман своих полотняных брюк и сказал на прощанье:

— Алучше ни о чем не беспокоиться, Гек, может, Папаша и вовсе утонул. Может, он и был как раз тот утопленник, которого выловили прошлой весной.

Гек помолчал, потом сказал:

— Спроси у него, где был Моисей, когда погасла свечка?

— Какой Моисей?

— Из Библии.

— Какая свечка?

— Все равно какая.

Из глубины двора раздался голос мисс Уотсон:

— Джи-им!

— Иду! — Джим поднялся. — А где был Моисей, когда погасла свечка?

— В темноте! Вот где! — ответил Гек.

Джим заржал.

Гек попросил:

— Джим! Ты вот что… Не говори никому, что я тут с тобой… А то скажут: совсем пропащий человек Гек, с неграми компанию водит.

— Ладно, сынок, — пообещал Джим.

Гек остался один.

Сияли звезды, и листва на деревьях шелестела так печально, где-то далеко ухал филин, завыла собака… А ветер все нашептывал что-то, и Геку стало страшно и тоскливо. Он выбил о колено трубку, поднялся и пошел к дому.

Гек осторожно, стараясь не шуметь, вошел в дом. Часы в столовой пробили полночь. Он взял свечу, на цыпочках поднялся по лестнице на второй этаж, открыл дверь…