Не горюй!

— Я убью тебя, и тогда уж больше ты за мной не придешь!

Гек перепугался:

— Да ты что! Это я — Гек!

Папаша страшно засмеялся:

— Попался!

Он стал бегать за Геком по комнате, стараясь пырнуть его ножом. Один раз, когда Гек вывернулся и нырнул ему под руку, Папаша схватил его сзади за куртку и… Гек уже думал было, что тут ему и крышка, однако выскочил из куртки и этим спасся.

Скоро Папаша выдохся. Сел на пол, привалившись спиной к двери, и сказал серьезно:

— Отдохну немножко, а потом уж убью тебя…

Он подсунул под себя нож и задремал.

Тогда Гек взял табуретку, влез на нее как можно осторожнее и снял со стены ружье. Потом пристроил ружье на бочонок, а сам улегся за бочонком, нацелился и стал дожидаться, когда отец проснется.

До чего же медленно и тоскливо потянулось время!

…Было уже утро: желтое солнце пробивалось сквозь маленькое окошко.

— Вставай! — услышал Гек голос Папаши.

Гек открыл глаза.

Лицо у Папаши было довольно хмурое и к тому же опухшее. Он сказал:

— Что это ты затеял с ружьем?

Гек сообразил: отец ничего не помнит из того, что было ночью, и ответил:

— Кто-то к нам ломился, вот я и подстерегал его.

— А почему же ты меня не разбудил?

— Я пробовал, да не мог растолкать.

— Ну ладно.

Папаша хмуро рассматривал на свет пустую бутылку.

— Нечего языком чесать… — проворчал он.

Он запрокинул бутылку, но оттуда ничего не вытекло. Папаша снова заткнул ее, спрятал за пазуху.

— Если кто-то будет шататься вокруг дома, ты смотри, голоса не подавай, — предупредил он Гека, — этот человек не с добром сюда приходил.

Папаша вышел из хибары, запер дверь на замок и ушел.

Гек подождал немного, прислушиваясь. Потом приподнял прибитую к стене попону и начал пилить бревно. Затем вынул из стены выпиленный кусок бревна и пополз наружу.

Внизу, с обрыва была видна Папашина лодка. Возле дома на дровах, валялся топор. Гек схватил его, принялся наотмашь рубить дверь, потом сбил с двери замок, вбежал в хибару.

Первым делом Гек поставил на место выпиленный кусок бревна, для верности приткнул его камнем. Быстренько собрал опилки, сунул их в карман.

Потом, зажмурившись, решительно чиркнул по лезвию топора пальцем. На пальце выступила кровь.

Гек покапал кровью на лезвие топора, вырвал из головы маленький клок волос и прилепил волосы к окровавленному топору, после чего кинул его в угол.

Бум! — раздался пушечный выстрел.

Большой клуб белого дыма поднялся и расплылся ленивым облачком.

Посредине реки шел маленький пароходик и палил из пушки над водой. Широкая палуба была полна народу. Тут были многие жители городка.

Тут были вдова Дугласа, ее сестра мисс Уотсон, судья со всем семейством, пастор Гобсон, Папаша… Многие плакали. Вокруг парохода сновали лодки, набитые людьми.

На корме босой матрос заливал ртуть в большие ковриги хлеба и пускал их по течению, а капитал и лоцман мрачно наблюдали за ними.

Матрос объяснял дочери судьи:

— Если тебе когда-нибудь понадобится найти утопленника, накапай в хлеб живого серебра. Хлеб прямехонько приплывет к покойнику.

Снова выпалила маленькая пушка, укрепленная на баке парохода:

— Бум!

Мужик с лодки сказал капитану:

— Здесь его нет.

— Надо попробовать возле острова Джексон, может, тело застряло где-нибудь в кустах, — посоветовали рыбаки.

При этих словах вдова Дуглас зарыдала в голос, а Папаша насупился еще больше.

Судья подошел к Папаше, положил руку ему на плечо и сказал:

— Не надо падать духом, мой друг…

— А иди ты… — Папаша недоговорил и яростно сплюнул в воду.

Остров Джексон стоял посреди реки, весь заросший лесом, большой, темный и массивный.

Гек лежал на берегу, спрятавшись за бревно с развилиной, и с интересом наблюдал, как ищут его тело.

Скоро пароходик поравнялся с берегом. Он шел так близко, что можно было перекинуть сходни и сойти на берег. Гек отлично видел всех.

Капитан командовал:

— От борта!

И пушка выпалила:

— Бум!

…прямо в Гека так, что он чуть не оглох от грохота и чуть не ослеп от дыма. «Если бы они зарядили пушку ядром, они получили бы то самое мертвое тело, за которым гоняются», — подумал Гек.

Пароходик прошел мимо и скрылся из виду, обогнув мыс.

Ночью Джим, по колено в воде, прокрался под бревенчатым настилом пристани к лодке, отвязал ее от сваи и поплыл от берега, толкая ее перед собой.

Проплыв метров двадцать, Джим забрался в лодку, лег на лежащие на дне тыквы, притаился.

Течение здесь было сильное, лодка быстро удалялась пристани. Джим перекрестился. С берега раздался голос:

— Эй, черномазый! Мы тебя видели.

Джим уткнулся лицом в тыквы.

— А ну плыви сюда! — проговорил второй.

Грянул выстрел.

Пуля пробила борт лодки, Джим сел, схватил весло и стал быстро грести к противоположному берегу. Пять фермеров с берега беспорядочно палили один за другим, расстреливая лодку.

Лодка быстро погрузилась в воду. Тыквы всплыли, покачиваясь. Издалека, в свете луны, они походили на головы.

Пятеро на пристани прислушались. Один из них удивленно спросил:

— Сколько их там?

— Это тыквы, — отозвался другой.

А третий прицелился и выстрелил.