Не горюй!

— Иду! — Лена улыбнулась Борщову и пошла к подъезду.

Борщов, потоптавшись на месте, — за ней.

В подъезде компания мужчин и женщин толпилась перед лифтом с табличкой «Ремонт».

— Придется пешком… — вздохнул неуклюжий мужчина и пошел вЬерх по ступенькам.

Компания потянулась за ним.

— Я не пойду. Пусть меня несут, — закапризничала брюнетка. — Елена, скажи своему кавалеру, — она кивнула на Борщова, — пусть он меня несет.

— Погодите! — Борщов взглянул в шахту лифта. — Семен! Включи на секундочку!

— Пропади ты пропадом! — ответили из шахты.

Лифт загудел, компания восторженно зааплодировала.

Лена посмотрела на Борщова:

— Вы волшебник, Борщов А. Н.

Компания с шумом набилась в кабину лифта, Борщов с трудом втиснулся в него последним.

— Коньяк не забыли? Коньяк у кого? — засуетился неуклюжий мужчина.

— У меня есть коньяк, — скромно сказал Борщов.

— Армянский взяли? — недоверчиво спросил мужчина.

Борщов пожал плечами, достал из кармана бутылку. Неуклюжий взял у него бутылку, стал рассматривать этикетку.

— Боря! Вы стоите на моей ноге! — заметила брюнетка.

— Тысяча извинений…

Лифт остановился. Компания с шумом выскочила из лифта.

— Лена, ключи у тебя?.. А, вот они…

Высокий мужчина открыл дверь. Первым в квартиру вошел неуклюжий мужчина с бутылкой Борщова.

— Спасибо, Борщов А. Н. — Лена взяла у Борщова коробку, свертки, букет цветов. — До свидания. — И она захлопнула дверь, за которой звучал смех, гремела музыка.

— Лена, где же ты? — Из квартиры выглядывал высокий мужчина.

— Иду, иду, — Лена оглянулась. — Я помню: если что…

Зал красного уголка заполнен сотрудниками ЖЭКа № 2. За столом на сцене седой мужчина — начальник ЖЭКа и лысеющий мужчина в рубашке апаш, Фомин.

— Товарищи! — начал Фомин. — В наш ЖЭК поступил сигнал из милиции. Опять на Борщова.

Все посмотрели на Борщова. Он сидел в последнем ряду, возле двери.

— Второго апреля сего года находившийся на отдыхе в санатории «Горный орел» сотрудник вашей организации Борщов А. Н., находился в нетрезвом состоянии, был задержан органами милиции за ныряние и купание в фонтане городского сквера. Прошу обсудить недостойное поведение гр. Борщова в коллективе и оказать на него общественные меры воздействия. Начальник отделения милиции города Дзарж… — Фомин запнулся. — Дзаржджабайры, капитан Цхардж… — снова запнулся, — капитан Цхарбжбрджибаджибаев… фу… — Фомин вытер пот со лба. — Иди на сцену, Борщов. Пусть на тебя народ посмотрит.

— Что я, картина, что ли? — недовольно сказал Борщов.

— Иди, иди, не задерживай собрание, — торопил Фомин.

Борщов встал и нехотя пошел на сцену.

— Какие будут вопросы к Борщову? Активнее, товарищи, активнее! Сидорова!

— Афоня, а где этот Држ… Дхвр?.. — задала вопрос пожилая женщина.

— Дзаржджабайры? На Тянь-Шане.

— А… — Она села.

Восемь практикантов, сидящих отдельно, переглянулись. Федул цыкнул на них.

Фомин продолжил процедуру обсуждения.

— Кто еще хочет выступить по данному ЧП? — Зал молчал. — Активнее, товарищи! Активней. — Он повернулся к Борщову: — Зачем в фонтане купался, Борщов? Жарко было?

— Из-за машины… — лениво ответил Борщов.

— Тонула?

— Да нет — на спор. Я шел в компании, а она говорит: слабо Автандилу нырнуть! Ну, я и нырнул…

— А почему ты? Пусть бы Автандил и лез! Вечно тебе, Борщов, больше всех надо…

Фомин подумал.

— Да все равно нехорошо, Борщов; мы тебе путевку со скидкой дали. А ты — в фонтан. Что ж, товарищи, факт хулиганства Борщовым признается. Кто хочет высказать свое отношение к данному ЧП? Может, вы скажете, Владимир Николаевич? — обратился он к начальнику.

Начальник покачал головой.

— Активней, товарищи! Активней! Сами себя задерживаете… — мучился Фомин.

Между Беликовым и Рахимовым дремал маленький человек с унылым лицом, Беликов ткнул его локтем. Мужчина вздрогнул, открыл глаза, спросил испуганно:

— А? Что?

— Тебе выступать!.. — шепотом сказал Беликов.

— По какому вопросу?

— По общему…

Мужчина встал, подтянул брюки, откашлялся. Фомин обрадовался:

— Давай, Воронков!

— Товарищи! — начал Воронков. — Мы, работники коммунального хозяйства, отдаем изо дня в день свои силы, ум и знания нормальной эксплуатации жилого фонда, бесперебойной работе систем горячего и холодного водоснабжения, а также канализации… Нас, работников коммунального…

— Погоди, Воронков, — остановил его Фомин, — давай по существу вопроса! Ты что по Борщову предлагаешь?

Воронков замялся:

— По Борщову?

— Благодарность, — прошептал за его спиной Беликов.

— Борщову? За что? — удивился Воронков.

— За рыцарское отношение к дамам.

Фомин нервничал:

— Быстрей, Воронков, не задерживай собрание!

Воронков неуверенно предложил:

— Можно, конечно, Борщову… благодарность вынести…

— Чего? За что? — опешил Фомин.

— За то, что он по-товарищески к женщинам относится…

Зал лег…

Фомин рассердился:

— Ну, Воронков, не ожидал! Сознательный вроде человек, а туда же! Стыдно, Воронков! Стыдно!

— Да я…

— Садись! — сказал Фомин. — У кого будут конкретные предложения по Борщову? Давай, Беликов!

— Я предлагаю на всех фонтанах написать, что они не бассейны! На всех бассейнах — что они не фонтаны, на всех унитазах — что они не фонтаны и не бассейны!