Не говори маме

Темнеет все раньше. Ненамного, но ощутимо. В окнах по очереди загорается свет. Я всегда любила подсматривать в окна. Видела только люстры – рожковые, светодиодные, хрустальные, – телевизоры и игрушки на подоконниках. Однажды увидела голого мужчину. Спальный район, середина дня, мужчина с лохматым животом за тюлевой шторкой. Он стоял возле окна с сигаретой и тоже увидел меня, но вместо того чтобы уйти – заулыбался.

Я уверена, что в метро Илья не спускался: достаточно вспомнить, как затравленно он смотрел по сторонам на станции, а на эскалаторе цеплялся за мою руку. Может, вернулся в парк? И я тащусь туда, взмокшая от волнения и усталости, с коробкой и чемоданом. Всматриваюсь в каждое лицо и каждую рыжую макушку, пока сумерки не лишают меня способности различать цвета и лица. Проверяю телефон: сообщение не прочитано. Пишу Джону, чтобы он во что бы то ни стало раздобыл номер Ильи, и возвращаюсь к метро. Или все-таки уехал? Договорился о встрече с какими-нибудь ребятками, которых знает только по переписке в ВК. Дождался подходящего момента. И слинял бухать с новыми друзьями вместо того, чтобы сидеть с этой занудой на лавочке и уток кормить. Сдались ему вообще эти утки…

Наконец Джон скидывает мне номер. Я набираю и слушаю гудки. Слушаю гудки, кругами обхожу павильон метро и посматриваю на двух молоденьких полицейских, которые курят возле «Дикси». Когда я жила здесь, ненавидела этот тандем: «Пятерочка» и «Дикси», стена в стену, наливай-выпивай. Мы покупали там только молоко и хлеб, за остальным ездили в «Ашан» на Белую Дачу – до тех пор, пока такой же магазин не открылся поближе, в «Каширской Плазе».

Илья не отвечает. Я набираю снова, попутно придвигаясь к полицейским. Возможно, мне понадобится их помощь. Ничего не меняется: стоят над очередным алкашом. Я сдуваю с носа капельку дождя и отворачиваюсь. Нет, подожди. Волосы…

Я подхожу ближе и наклоняюсь: крашенные хной, с отросшими темными корнями. Кажется, что он лежит головой в ржавой луже. Во внутреннем кармане его куртки вибрирует мобильный.

– Илья, – говорю я и трогаю его за плечо. Он бессвязно матерится, но глаз не открывает.

– Ваши документы, – звучит сверху, и я начинаю рыться в сумке. Протягиваю не глядя. – Похожа на кого-то. И паспорт свежий. А что со старым?

– Потеряла.

– Угу. У нас ориентировок на нее не было?

Я замираю. Только не это. Пожалуйста, нет.

– Не пугай девушку, Кондратьев. Лицо правда знакомое. – Паспорт ложится обратно в мою ладонь. – Знаете его?

– Это мой друг. Все в порядке, мы сейчас пойдем домой.

– Тебе помочь довести? – спрашивает тот, который Кондратьев.

– Не надо. – Из метро выходят люди. Обычные люди, спешащие домой после рабочего дня. Влажный ветер доносит запах вареного лука. – Сейчас папа с работы приедет и поможет, я ему уже позвонила.

Кондратьев присаживается рядом со мной на корточки. Теперь наши глаза на одном уровне.

– У тебя дома-то как? Не обижают? Папка где работает?

Я выдерживаю его сочувственный взгляд:

– В МЧС. Все хорошо. Вы идите, все хорошо.

– А, ну понятно. Если что, зови. И друзей себе получше выбирай, ладно?

Мы пропустили обратную электричку. Да и куда его в таком состоянии пустят?

– Вставай, – командую я и хлещу Илью по щекам. С силой, без пощады. Только тогда он наконец на меня смотрит. – Вставай и держись за меня.

Набираю номер апарт-отеля. Знакомая история. Не думала, что еще когда-нибудь туда вернусь. Как тебе с тем, что из окон твоей детской видно чужой секс?

Да ничего там не видно, я даже не знала, что здесь сдают квартиры на часы-сутки. Обычный жилой дом. Теперь ты будешь смотреть на него и вспоминать нас. Теперь я буду вспоминать нас в любом случае, Март. Тот же подъезд. Та же стойка ресепшен. Синий ковролин. Запах недавней уборки.

– Я только что звонила.

– Паспорт, пожалуйста. До шести утра, верно?

В шесть мы должны стоять на Павелецком, чтобы сесть в электричку и успеть на лекцию. Илья висит у меня на плече. Я молю небеса, чтобы он не блеванул.

– Проходите, по коридору направо. Пятый номер.

Мы останавливались в третьем в тот вечер, когда я должна была вернуться домой к десяти. Еще полчаса, давай поспим немного. Но мы не спим. Невозможно спать, когда мы рядом.

Я сгружаю Илью на заправленную постель. Тащу из ванной пластиковый таз и укладываюсь рядом прямо в джинсах и свитере: теперь я буду вовремя наклонять его голову над тазом и подносить воду, забываться поверхностным сном, прислушиваться к его дыханию, листать страницы в книжном приложении, не понимая ни слова, подходить к окнам и вглядываться в свои, за которыми сейчас принимают душ, ужинают, досматривают мультики и засыпают мои жильцы. «Ш-ш-ш», – говорю я Илье во время очередного спазма. Закуривая айкос, ухожу в темную кухню, но чутко ловлю каждый звук. Слышу, как он идет в туалет, писает и возвращается обратно. Снова забираюсь под одеяло и закрываю глаза. Дешево и быстро надраться в «Дикси». Вот же идиот.

– Джон…