Не говорите Альфреду

– Не надо, мам, тебе придется взглянуть на это дело реалистически. Мир не такой, каким был во времена твоей молодости. Сейчас больше возможностей, перспектив для молодого парня, чем прежде. Или ты ожидаешь, что я стану зубрить науку и поступлю на дипломатическую службу, примирившись с вечной скукой, лишь для того, чтобы закончить свои дни на этой огромной мрачной свалке? Я люблю отца, ты это знаешь, и не хочу ранить твои чувства, но у меня нет намерения впустую тратить лучшие годы жизни, как он потратил свои, и никакие твои слова не убедят меня это сделать. А сейчас, отведав этот превосходный завтрак, за который искренне благодарен, я должен отправиться обратно, к голодным овцам. Они будут смотреть на меня голодным взором, бедные твари, но еды не получат.

– Они должны быть накормлены. Где они?

– Сидят на лопающихся парусиновых мешках на Северном вокзале – по крайней мере, я на это надеюсь. Я посадил их в метро, прежде чем взять себе такси, объяснил им, где выходить и что я подъеду. Сказал, что мы встречаемся на остановке 48-го автобуса, потому что знаю: толпы на вокзале ужасные, и одна овца очень похожа на другую. Подозреваю, что они пробудут там несколько дней, – надеюсь только, эта прекрасная погода продержится.

– Ужасно! Не можем ли мы что-нибудь для них сделать?

– Они в порядке. Поют «Польку пивной бочки», как всегда делают британцы во время вынужденных ожиданий, – хоть бы выучили какую-то другую мелодию.

– Сколько их там?

– В моей группе? Примерно двадцать пять. Тебе незачем о них беспокоиться, мам, правда.

– Пожалуйста, отправляйся на Северный вокзал и привези их сюда. Я устрою для них завтрак в саду. Он будет готов к их прибытию.

– Нет, Фанни, ты не станешь… – пробормотала Норти. – Они напугают моего барсука.

– Он ведь находится в своем бомбоубежище?

– Барсук учует их оттуда и будет дрожать. У барсуков сильно развито обоняние – люди не разбираются в бедных животинках.

– Не надо так огорчаться, – сказал Бэзил, – они и сами воняют. Барсук будет в восторге – подумает, что пожаловали его товарищи.

– Отправляйся немедленно, Бэз! – велела я.

– Но, мама, эта забастовка продлится еще, вероятно, не один день. Тебе надоест «Полька пивной бочки».

– Да. Как только ты привезешь их сюда, ты должен позаботиться о грузовике, который отправил бы их на побережье.

– Ни в коем случае. Весь наш барыш улетучится – дедуля меня убьет.

– Я заплачу.

– Ты добрая. Еще одно – надо ли мне встречаться со всеми этими чопорными дворецкими и их свитой?

– Норти пойдет с тобой и проведет тебя через авеню Габриель. Так к метро ближе. Когда выйдешь, возьми у миссис Тротт ключ от сада, дорогая, и скажи Жерому, чтобы был готов помочь Бэзу найти грузовик. Иди, Бэзил!

Я совсем не удивилась, когда британцы Бэзила оказались весьма приятными, ничуть не похожими на ожесточенное, немытое, изможденное и изголодавшееся по сексу сборище, которое любой, незнакомый с Бэзилом и Англией, мог бы ожидать увидеть, судя по его описанию. На самом деле они были разумными, опрятными и прилично одетыми, улыбчивыми и явно наслаждались этим приключением на чужой земле. Женщин оказалось немного больше, чем мужчин, но было сложно представить, что кто-либо из них мог бы лечь в постель с таможенниками или официантами, что они вообще способны на прелюбодеяние в каких-либо обстоятельствах. Они выглядели весьма респектабельно. Я была рада убедиться, что рассказ Бэзила о его жестоком и немилосердном поведении имел одну цель – поразить нас с Норти. Британцы хвалили его, а когда он объяснил, что я – его мать, они сгрудились вокруг меня и стали восторгаться, какого сына я воспитала. Они не понимали, что находятся в посольстве. Впрочем, если бы и узнали, их бы это не впечатлило, поскольку англичан меньше любого другого народа волнует дипломатический статус. Они явно считали, что я держу в Париже отель.

– Здесь мило, – повторяли они, – мы должны рассказать своим друзьям. – Любую странность в их ситуации они относили на счет пребывания за рубежом. – Очень вкусно, – отозвались они о завтраке, который поглощали с наслаждением чрезвычайно голодных людей.

Когда они закончили есть, то рассказали мне во всех подробностях, каким замечательным был Бэзил. Похоже, сотни британцев, многие из которых заплатили за поездку весьма внушительную сумму, оказались брошены на произвол судьбы в Порт-Вендресе. Бэзил буквально проложил путь сквозь толпу и, используя свою силу в сочетании со свободным владением языками, приподнимал, толкал, пропихивал и тащил людей и каким-то образом поместил всех в поезд, уже заполненный.

– А теперь остальные пассажиры этого поезда задыхаются на ужасном Северном вокзале, тогда как мы сидим в этом прекрасном саду.