Не говорите Альфреду

Я ела свой завтрак, а Норти сидела около моей кровати. Она приходила каждый день в это время за указаниями – за теми указаниями, которые выполнялись кем угодно, только не ею.

– Какой ужасный сюрприз! Конечно, я ему не говорила – разве я назвала бы тебя тетей, когда ты двоюродная?

– Но ты видишься с ним, дорогая? – Я знала, что это так. Филип встретил их, рука об руку идущих по улице Фобур и похожих, как он выразился, на Красную Шапочку и ее бабушку.

– Бедный маленький Эми, он добрая душа, – произнесла Норти. – Тебе бы он понравился, Фанни.

– Сомневаюсь.

– Можно мне как-нибудь привести его сюда?

– Нет. Всякий раз, как он видит Альфреда или меня, он пишет о нас что-нибудь гадкое. Ты должна быть зла на него за этот гнусный вымысел. А сейчас я вынуждена тебя отругать, Норти. То, что званый обед вообще был упомянут, отчасти твоя вина, хотя, конечно, я хорошо понимаю, что ты не говорила этих слов. Когда в наше время видишь в газете кавычки, это означает речь, выдуманную самим автором. Если ты должна с ним встречаться, что я решительно осуждаю, пожалуйста, помни: ему нельзя ничего рассказывать о происходящем здесь.

– Печально! Это лорд Ворчун вынуждает беднягу злословить. А его самого интересует политическая философия, он хочет сконцентрироваться на парламенте, но лорд Ворчун тянет его в бытовуху. Понимаешь, у него бойкое перо!

– Сомневаюсь, что он такой уж хороший политический журналист. Талант политического журналиста сильно отличается от таланта сочинителя газетных уток.

– О, не говори это бедняжке Эми… он мог бы посвятить себя…

– Я всего лишь хочу, чтобы он…

– Он отец семейства, Фанни.

– Многие омерзительные люди – отцы семейств.

– Ему нужно кормить своих детей.

– Тигру тоже надо. Но при этом никто не хочет стать его обедом.

– Фанни…

– Что?

– Он хочет сделать сюжет о тетушке Сумасбродке. Он говорит, что, когда она выходила замуж, у него была весьма напряженная неделя, он писал о Докерах и Герцоге Каком-то, поэтому не сумел воздать ей должное. Он хотел бы знать, когда она приедет сюда погостить, чтобы он мог связать ее с тобой и Альфредом.

– Да, полагаю, ему бы это очень понравилось. Самая подходящая вещь для политического философа, чтобы вонзить в нее зубы. А теперь, Норти, пожалуйста, послушай меня, – строго произнесла я. – Если у нас возникнут неприятности с Мокбаром и если окажется, что это твоя вина, я буду вынуждена отослать тебя обратно в Шотландию. Я здесь для того, чтобы оберегать Альфреда от подобных бестактностей.

Глаза Норти наполнились слезами, а уголки рта опустились.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнате появилась странная фигура. Бакенбарды, тяжелая, начесанная вперед челка, брюки, будто облепившие ноги, а также некое одеяние, какому я не подберу названия, но которое закрывало торс, исполняя функцию одновременно куртки и рубашки, – такова была экипировка здоровенного детины (я не могла расценить его как мужчину), моего давно потерянного Бэзила.

– Quelle horrible сюрприз! – вскричала Норти, совсем не раздосадованная тем, что мое внимание отвлеклось от ее неблагоразумных поступков, прошлых и будущих.

Бэзил смотрел на нас. Когда он понял, что мы обе рады его видеть, хмурое выражение лица сменилось на веселое.

– Что ж, мам, – сказал он, – вот и я. Привет, Норти!

– Я уж решила, что потеряла тебя навсегда.

– Да, я так и подумал. Как насчет завтрака? Я мог бы запросто умять какую-нибудь яичницу с беконом – я умираю с голоду. А тут у вас все очень помпезно. Много бдительных слуг – пришлось показать паспорт, чтобы меня впустили.

– А ты в последнее время смотрел на себя в зеркало? – спросила Норти, взяв телефонную трубку, чтобы заказать ему завтрак.

– Наверняка они уже видели прежде стиляг – как насчет les blousons noirs [56]?

– Только не в посольствах, дорогой, здесь иной мир.

– А что это? – спросила Норти, указывая пальцем на нарукавную повязку у Бэзила на руке, с надписью «Дедушкины туры».

– Это магический атрибут. Эдакий сезам, открывающий весь мир путешествий.

– Откуда ты приехал, Бэз?

– Прямо сейчас – с вокзала Аустерлиц. А вообще – из Коста-Брава.

– Начни сначала, паршивый мальчишка. Вспомни же, что я не видела тебя и не получала никаких вестей целых три месяца.

– Что ж, это верно.

– С тех самых пор, как ты не явился на тот ланч.

– Но я же отписался.

– Полтора месяца спустя.

– Я написал сразу, вероятно, возникли проблемы с отправкой. Ну так вот, дела обстоят следующим образом. Ты ведь знаешь старика дедулю? Да, мам, конечно, знаешь – это новый муж бабули Сумасбродки.

– Никогда его не видела.

– Но все равно знаешь, что он существует. В общем, бабуля познакомилась с ним у меня – мы со стариной дедулей приятельствуем сто лет. Должен заметить, что на сей раз бабуля получила отличного мужа, именно такого, какого заслуживает. Ты не представляешь, как хорошо они ладят.