Не говорите Альфреду

Когда мы покинули столовую, Валюбер и двое-трое других депутатов удалились, оставив англосаксов. Филип грустно смотрел на Грейс. Я заметила, что в ее присутствии он, в стремлении угодить ей, становился неуверенным в себе и терял шарм – расслабленную, небрежную и бесшабашную манеру поведения. Было жаль видеть, как Филип сидит прямо, сложив руки на коленях, как маленький мальчик. Вскоре миссис Юнгфляйш встала с места и подошла к нему. Она начала расспрашивать его о том, что все парижские американцы, похоже, называют угрями, то есть об островах Менкье. Я слушала вполуха. Со мной опять беседовал месье Ю и рассказывал длинную и, вероятно, забавную историю о румынской королеве Марии. Это было одно из тех повествований, слушать которые мне часто бывает трудно; на сей раз у меня возникло ощущение, что он уже рассказывал ее прежде.

Миссис Юнгфляйш говорила:

– Эта местечковая перебранка по поводу нескольких крошечных скал едва ли укладывается в новую концепцию свободного и сбалансированного мирового сообщества, не так ли?

– Действительно. – Филип отвечал машинально, не отводя взгляда от Грейс.

– Здесь отсутствует рационализм.

– Если не сказать больше.

– Если нет обитателей, как применить здесь принцип самоопределения?

– Невозможно.

– Однако современная концепция суверенитета строится именно на самоопределении?

– Так нас уверяют.

– Еще один вопрос, который приходит на ум. Там, где нет обитателей, как можно определить, являются ли угри франко- или англоговорящими?

– Никак.

– И тем не менее язык – мощный определитель концепции суверенитета.

– Это вопрос права, а не языка.

– Французы утверждают, что у них скоро появится ядерная бомба.

– Это не имеет значения. Они не станут сбрасывать ее на Лондон из-за островов Менкье.

– У меня нет четкого понимания этой проблемы с точки зрения ваших британцев. Не могли бы вы кратко ввести меня в курс дела?

– Мог бы. Но на это потребуются часы. Дело весьма запутанное.

Я видела, что Филипу ужасно хочется, чтобы вечеринка скорее закончилась, чтобы он мог отвезти Грейс в парламент и несколько минут побыть с ней наедине в своей машине. Я же мечтала лечь спать. Хотя было довольно рано, я натянула перчатки и попрощалась.

Глава 9

Парламентская ассамблея отвергла министерство Буш-Бонтана. «L’homme des Hautes-Pyrénées»[55], как часто называли его французские газеты, словно он был каким-то омерзительным снежным человеком, скрывающимся в тех далеких горах, произнес свою патетическую, а может, воодушевляющую или волнующую речь, обращенную примерно к тремстам пятидесяти парам сухих глаз и тремстам пятидесяти твердым, как кремень, сердцам. Тех двухсот пятидесяти человек, которые проголосовали бы «за», было недостаточно, чтобы провести его на должность. Это было неприятно для нас с Альфредом, потому что незадолго до того, как месье Беге пал, мы пригласили его и большинство членов кабинета на званый ужин. Теперь, похоже, наш первый большой обед будет устроен в честь множества разгневанных экс-министров.

Железнодорожная стачка, как и ожидалось, началась. Как всегда во Франции, человеческий и региональный фактор сыграли здесь свою роль. Северные рабочие вышли все до единого. Их южные коллеги, более капризные, менее дисциплинированные и не такие серьезные, все же привели в Париж множество поездов. Это создало пробку. Туристы, следовавшие домой из поздних отпусков, добирались до столицы, но не могли попасть дальше. Эймиас Мокбар писал:

«НА МЕЛИ

Тысячи британцев оказались в трудной ситуации в охваченном забастовкой Париже. Они расположились лагерем вокруг неработающих вокзалов, без еды, без удобств, без надежды. Что делает британское посольство, чтобы облегчить их страдания? Организует ли перевозку грузовым автомобильным транспортом, чтобы доставить людей на побережье, где их спасут британские суда? Организует ли размещение? Ссужает ли их франками, чтобы они могли купить себе еды? Ничего подобного.

Мисс Норти Макинтош, племянница и пресс-секретарь жены посла леди Уинчем, сказала мне сегодня: “Моя тетя слишком занята подготовкой к большому званому обеду, чтобы беспокоиться о туристах”. N.B. Сметная стоимость подобных посольских развлечений составляет 10 фунтов на человека».

– Ты ему так сказала? – спросила я, вручая Норти «Дейли пост».