Не играй с огнем, девочка, или Ведро воды тебе на голову!

Кровью? Я нахмурилась, не сразу поняв, о чем он, а затем буквально шлепнула себя ладонью по лбу. Платок, который я прижимала к царапине! Я же сама отдала его. Неужели этого оказалось достаточно для каких-то там экспериментов?

Что ж, сестра стала, как и я, невосприимчива к магии. Наверное, это не так уж и плохо. Ее дело, как она использует то, что получила.

— Ладно, я рада за тебя, честно, — пожала плечами, обращаясь к сестре. — Лечить других — благородное занятие. Только вот в погоне за святостью ты ни о чем не забыла?!

— О чем ты? — нахмурилась она.

— О твоей дочери! — почти прокричала ей в лицо, понимая, что еще немного — и меня буквально разорвет от возмущения. — Она ведь любит тебя, ждет, переживает! Как ты могла заниматься проблемами других, но при этом позабыть о собственном ребенке?

— Так та девочка… дочь Елены? — на губах Пресветлого заиграла мечтательная улыбка. — Возможно, смогу сделать невосприимчивой и ее тоже…

— Нет, нет, нет! — еще секунду назад я ругала сестру, а сейчас осознала, что просто не отдам им Милу на эти самые «эксперименты». Мало ли какую цену нужно платить, чтобы «пробуждать кровь» или что там задумал Пресветлый. — Даже не думайте.

— О, ты все еще считаешь меня злодеем? — мужчина укоризненно покачал головой. — Ты ведь в курсе, что и Арквил тебя лишь использует? Он уже получил свое? На нем висело проклятье, позволившее ему родиться на этот свет. И я знаю, что его отец, да и он сам, много лет бились над тем, чтобы снять его. И тут появились вы. Естественно, что они уцепились. Но, думаю, просто прикосновения тут было недостаточно.

— О чем это вы?

— О любви. Плотской, душевной. О том, касание чего способно залечить любые раны. Как скоро он попытался переспать с вами? Наверняка хотел разделаться со своей проблемой побыстрее.

Это правда? Нет, это не может быть правдой! Неужели все было лишь затем, чтобы избавиться от одержимости огнем?

Вот только против воли я начала вспоминать, как Арквил несколько раз предлагал мне деньги в обмен на близость, а когда я дала ему понять, что не пойду на это, вдруг резко изменил свое поведение — стал милым, добрым, внимательным… Неужели все, что было — лишь ложь и обман?

— Конечно, сложно упрекать за желание освободиться… Ведь я знаю, на что способна его магия. В три года он ехал на карете с матерью и братом из одного отдаленного имения в столицу. Ведьма, которая помогла ему родиться, была с ними. Она и рассказала мне эту историю. На них напали разбойники, они понимали, что при себе у аристократов не так много золота, и решили похитить детей, чтобы получить выкуп. Насколько я знаю, бандиты забрали Арквила и его брата и успели недалеко отъехать. Не знаю, что случилось дальше. Но когда появившийся на зов ведьмы Валентайн бросился в погоню, он нашел только младшего сына и выжженную дотла землю. Никто уже и не знает, старшего убили разбойники или дар Арквила, что сжег всех без разбору.

— Зачем вы мне это рассказываете? — скрыть дрожащий голос не удалось, Пресветлый добился своего — история произвела впечатление. Но я постаралась спрятать нервозность за ехидством. — И вообще. Почему ведьма рассказала эту историю именно вам?

— Я отпускал ей грехи перед казнью, — мягко и словно с каким-то упреком произнес церковник. — После того, как они все же добрались до столицы, Валентайн предъявил ей вполне закономерные обвинения. Да и кто бы на его месте поступил иначе?

Я замолчала, упрямо тряхнув головой. Плевать на все это. Прошлое меня не касается. Чужие домыслы — тоже. А в настоящем у меня есть мужчина, которого я люблю, и есть племянница, матери которой на нее плевать.

— Это все, конечно, очень интересно, но, Пресветлый, не могли бы вы оставить меня и мою сестру ненадолго? Нам надо поговорить.

Мужчина пожал плечами и с видом «я все равно знаю все, о чем вы будете говорить», оставил нас с Еленой наедине. Я ожидала, что сестра начнет спорить со мной, оправдываться, но первое, что я от нее услышала, было:

— Прости.

Она отвела взгляд, и даже в неровном свете свечей было видно, как покраснела. Я вздохнула, делая несколько шагов к ней. Злость на нее постепенно отступала. Она вдруг всхлипнула и бросилась меня обнимать.

— Я ужасная мать, я знаю, — зашептала она, прижимаясь ко мне. — Когда отчим отправил меня в город, я уже была беременна. И порой винила Милу за то, что так сложилась моя судьба…

— Беременна? От кого? — ужаснулась я.

— От сына мельника… Без приданого тот отказался жениться, а отчим… и мама… Мне давали какие-то настойки, чтобы вытравить плод, но они не сработали…

— Тише, тише…

Я осторожно погладила ее по спине, вспоминая веселого и улыбчивого парня, женившегося буквально через месяц после того, как Елена уехала. К тому моменту, когда я последний раз была в родной деревне, детей они так и не нажили. Вот и не верь после этого в возмездие богини.

— Прости, что не забрала Милу сразу, как только смогла, — она чуть отстранилась, и ее лицо на миг просветлело. — Просто я так увлеклась всем этим…

Она обвела комнату рукой.