Не ищи меня

Ники решил не идти в университет. Ему не терпелось поскорее начать карьеру, не хотелось ждать три года. Он получил незначительную должность в рекламном агентстве в Бристоле и стал быстро продвигаться по службе, обходя бывших выпускников; в двадцать четыре года он уже был старшим менеджером по работе с клиентами. В умении очаровывать ему не было равных, он ни разу не потерял сделку. Едва ли неделя проходила без того, чтобы его не пытались заполучить к себе на службу клиенты или конкурирующие агентства, даже из Лондона. Он сказал начальству, что собирается уходить, и ему предложили больше денег, чтобы он остался.

Я работала секретаршей в большом офисном здании в центре города. Там располагалась и компания Ника, поэтому я туда и устроилась. Думала, мы сможем вместе ходить на обед, но он все время был занят тем, что развлекал клиентов. Работа у меня была простая, скучная, гораздо ниже моих способностей, но мне нравилось находиться рядом с Ники, хотя в течение дня мы с ним не пересекались и он всегда уходил позже меня. Я все еще мечтала стать дизайнером, но мне не хватало мотивации, чтобы пройти обучение. Вместо этого я развлекалась расстановкой искусственных цветов и украшением кофейных столиков в вестибюле.

Мы с Ники решили, что лучше завести семью раньше, чем позже. Быстрее с этим покончим и, когда дети вырастут, будем еще достаточно молоды, чтобы наслаждаться жизнью, – таков был ход его мыслей. Он также придерживался непоколебимого убеждения, что сначала нужно завести собственный дом. Жить с родителями было дешево и удобно, но как-то не по-взрослому. Нашему поколению везло больше. В те дни купить жилье было гораздо проще: чтобы взять ипотеку, нужен был всего лишь небольшой депозит.

Нам удалось приобрести на окраине Бристоля хорошенький домик, разделенный общей стеной с соседним, и мы въехали туда как раз перед моим двадцать третьим днем рожденья. Помню, как мы сидели на коробках и чемоданах, пили теплое шампанское, потому что у нас еще не было холодильника, и я сказала:

– Ну что, давай начнем делать детишек?

Он коснулся своим бокалом моего и ответил:

– Почему нет? Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

Мы расстелили матрас на полу в спальне и занялись любовью. Это был символический жест, но все ощущалось иначе, чем обычно. Словно тот раз был особенным. Более бесстрашным. Я перестала принимать на ночь таблетки, которые последние несколько лет были частью моего жизненного уклада, и приготовилась зачать.

Нам показалось, что мы попали в цель с первого раза, потому что у меня задерживались месячные. Но тест на беременность оказался отрицательным. То же самое случилось и на следующий месяц, и на следующий, и на следующий. Потребовалось полгода, чтобы мое тело восстановило естественный цикл.

– Теперь все будет в порядке, – сказал Ники. – Подожди и увидишь.

Мы с удвоенным пылом приступили к созданию детишек, но теперь у нас возникла противоположная проблема. Месячные начинались регулярно, как часы.

Ники становился все раздражительнее. Его опыт подсказывал, что, если ты усердно работаешь и все делаешь верно, тебя ждет награда. Однако, как бы усердно мы ни старались, результат оставался отрицательным. Я следила за температурой, ела только правильную еду. Мы стали реже заниматься сексом и сосредоточили свои усилия на периоде овуляции. Он даже заставлял меня лежать на спине с задранными ногами, чтобы сподвигнуть сперматозоиды плыть в нужном направлении.

Прошел год, и наши планы по заведению детей сильно отстали от графика. Ники настоял, чтобы я сходила к врачу и проверилась. Врач не нашел у меня никаких отклонений и предложил проверить Ники. В результате унизительного посещения больницы выяснилось, что у него медленные сперматозоиды. Ники был совершенно раздавлен. Впервые в жизни он не мог получить то, что хотел. Мы старались работать над собой, он бросил курить и начал принимать витамины, но ничего не помогало. Занятия любовью стали напряженными и приносили все меньше удовольствия. Иногда он не мог добиться эрекции и злился на мои требования что-то с этим сделать. Меня стало пугать выражение его лица, которое появлялось каждый раз, когда начинались месячные.

Хуже всего было то, что он сказал своей семье, будто проблемы у нас обоих. Мне было жаль его, поэтому я не стала спорить. Хотя, учитывая, что ни экстракорпоральное оплодотворение, ни внутриматочное осеменение не помогло, но он-таки умудрился заделать ребенка Наташе, со мной тоже, наверное, было что-то не так. Думаю, зачать нам мешали тревога и нетерпение. Мы слишком хотели детей и слишком боялись провала. Годы шли, я стала упрашивать Ники взять ребенка из детдома, но он и слышать об этом не хотел. Его ребенок должен был быть его плотью и кровью.