Не ходи в страну воспоминаний (СИ)

Наказали меня сурово, - обо мне не вспоминали. Уже был август, а Гарольд и Перу исчезли, и мои просиживания у забора ни к чему не приводили. Никого не было. Яблони отцвели, завязались плодами, травы поднялись высоко и стали потихоньку сохнуть и наполнятся своими семенами. Но раз я еще здесь, раз я по-прежнему Майя, значит, история не кончилась. Плохо только то, что по всем законам для второстепенных персонажей не полагается много действий и много деталей. Так вот и выходило, что в моей квартире я не нашла семейного альбома, мама работала без выходных и общение у нас не очень-то клеилось, комнату я не смогла привести в порядок, - все отваливалось, отклеивалось, исчезало, и я изо дня в день засыпала в серой пустоте. Ни в одной записной книжке не было ни одного телефона знакомых или родственников. И я делала выводы, что у меня нет друзей. Мы с мамой одни на всем белом свете.

Исправно ходя на работу, ждала, что что-нибудь случится и там. После работы мчалась к больнице. По ночам просыпалась и выходила на балкон, каждый раз обманываясь, что кто-то позвал меня с улицы по имени.

Я ждала, и читала только журналы с кулинарными рецептами. Книг дома было мало и все тоже по домоводству, библиотеку в городе найти не могла, как ни старалась, а в прочих журналах и газетах печаталась либо чушь, либо то, что я прочитать не могла, - то шрифт расплывался, то абракадабра из букв, то иностранный язык.

Я прекрасно понимала, что обо всем об этом несговорчивый мир сов скажет одну только фразу: прошло два месяца. Или два года… или просто: прошло время. Но как мне выдержать это?

В очередной вечер просиживания в траве у забора, я смотрела, как солнце потихоньку садится за стройку и начинает просвечивать сквозь оконные дыры. Так красиво и заброшено. Создавалось впечатление, что оно прохаживается с этажа на этаж, присматривая себе квартирку.

— Ай, сахаринка, какими судьбами?

— Перу! — я кинулась к нему, и готова было обнять, но остановилась, потому что лицо его было строго, а руки он завел за спину. — Здравствуй, Перу…

— Скажи мне спасибо, что я твой друг…

— Спасибо.

— Язык бы тебе оторвать, негодяйка.

— Прости.

— Давай посидим.

Страж сел лицом к забору почти вплотную к нему и полностью утонул в траве. Я устроилась рядом.

— Как дела?

— Как и должны быть, - ничего не делал.

— И я.

— Послушай, — он поерзал немного и вздохнул. Вернее пыхнул, так у него получилось, — не думай, что я не понимаю твоего желания. Внутри столько воспоминаний, и деться от них некуда. Расскажи мне. Пока никого нет, расскажи мне что хочешь, я выслушаю. Это в любом случае будет лучше, чем твои фонтаны откровенности людям, которым не предназначено быть исповедниками.

— А ты, выходит, будешь мне на вроде святого отца?

Я вспомнила, что однажды уже подумала так про Перу, когда он присутствовал при присяге.

— Можно я расскажу тебе про эти ворота?

— Конечно.

— Сколько мне было, точно не помню. Я мечтала о друзьях, сидя во дворе, но играть меня никто не брал, потому что во мне не было силы. И, если честно, я страдала от этого. А однажды ребята постарше, целая компания, взяли и позвали меня гулять. Сразу сказали, что к лесу, к медгородку пойдут, а мне не разрешала мама уходить со двора и тем более переходить большую дорогу. Но счастье оказалось сильнее запрета, и я пошла с ними.

— И?

— На месте оказалось, что никто и не думал дружить со мной. Я была предназначена для определенной цели, - проникнуть за забор. Видишь, Перу, как много там ранеток? Уличное детское лакомство, которое еще зеленое обрывалось и съедалось, в этом саду налилось соком, висело низко и даже бочки закраснели. Да кто достанет? И взрослых не пускают, не то что детей… сторож ходит. Давай, говорят, глиста, натаскай ранеток, да побольше, и к прутьям меня. А дальше объяснять трудно… я просунула голову, пролезла вся и оказалась по ту сторону. Это сейчас я могу сказать словами, а тогда это было чувство, внутреннее понимание, открытие… впервые жизни я получила награду от своей болезни, а не наказание. Мне, человеку с ограниченными возможностями, вдруг была подарена возможность, которой нет у других, - попасть в запретное место. Они за забором, путь открыт для меня одной. Для меня одной открыт лазаретный сад, потому что я человек сов, а другим в этом саду никогда не бывать. Я ощутила мир, в котором живу. Я поняла, что он у меня свой, не такой как у других, что я не такая как все. С тех пор этот забор для меня ворота. Я узнала кто я. Я узнала, где я живу. Я нашла Родину, или это она нашла меня, - не важно.