Не ходите дети...

Вид у Бабузе был крайне расстроенный. Да и какому отцу понравится, когда сын от него что-то скрывает. А для кумало, у которых слово старшего – закон, это и вовсе никуда не годится. И Бонгопа тоже хорош, не мог отмазку поумней придумать. Когда и кому военная служба мешала обзавестись семьёй да и любовницей в придачу? Только тем, кто сам не хотел. Или не мог…

– Слушай, старый, – осторожно начал Шахов, – ты извини, что я вмешиваюсь. Но, может, действительно стоит мне с ним поговорить? Вдруг у него какие-то сложности, а тебе он признаться не решается?

– Какие ещё сложности? – не сразу понял кузнец, а потом, догадавшись, усмехнулся и вообще повеселел. – Ах, вот ты о чём! Нет, с этим у Бонгопы полный порядок. Ну, надо же такое придумать! Он же всё-таки воин, несколько раз топор обтирать приходилось, и недовольных, кажется, не было. Да и молодняк его наверняка бы что-то пронюхал и не стал бы уважать командира, который с девушкой не смог справиться.

Тут уже Андрей недоумённо пожал плечами. При чём здесь топор? И почему его нельзя обтереть без девушек? Пришлось обращаться за консультацией к тому же Бабузе.

Объяснял кузнец долго и путано, и Шахов так и не проникся местной идеологией, но всё-таки сообразил, что война для кумало – хотя и почётное занятие, но одновременно ещё и грязное дело. Если ты убил в бою врага, значит, как-то запятнал себя его кровью, и тебе теперь нельзя общаться с обычными мирными людьми. Правда, тех, кто ни разу не пролил вражескую кровь, уважают ещё меньше, и у бедняг уже нет шансов как-то исправить репутацию. А смертоубивец всё-таки может очиститься. И лучше всего для этой цели подходит процедура обтирания топора с перовой попавшейся тебе навстречу девушкой. И она, узнав о твоём затруднительном положении, не в праве отказать тебе в помощи.

Тут подошла новая группа добровольцев, Бабузе направился поприветствовать какого-то старого знакомого, и Андрей не успел уточнить, как следует поступить, если ты не хочешь обтирать топор именно с этой девушкой. И не придётся ли потом очищаться с ней всю оставшуюся жизнь. Но, в общем и целом, и так всё понятно. Надо ж такое придумать! А они, оказывается, романтики, эти кумало! Ничуть не хуже японцев, которые для любого занятия или явления сочиняли длинные и красивые названия. К тому же, обычно не имеющие ничего общего с самим предметом, так что непосвящённый в жизнь не догадается, о чём идёт речь.

А что если и здесь творится то же самое? Возможно, Шахов, даже изучив худо-бедно язык кумало, всё же плохо их понимает. И знакомые по отдельности слова вместе означают нечто иное, как, например, вышло с этим топором. Ведь и в родной русской речи найдётся немало слов и выражений, способных при буквальном переводе до смерти перепугать иностранца: «сломя голову», «без ножа зарезал», «язык проглотил». И наоборот, совершенно с виду безобидных, но несущих в себе зловещий смысл: «приказал долго жить», «пошёл по миру», «досталось на орехи». Кстати, и обещание научить хорошим манерам тоже из этого же разряда. Так, может, и Гарика учат подобным образом?

Надо было всё-таки настоять на своём, поговорить со студентом. Подозрительна вся эта возня вокруг него. Тётки какие-то злобные, охрана, режим повышенной секретности. Почему нельзя было провести обучение в краале кузнеца? И почему никому не разрешают с ним видеться? Или не никому, а только одному Шахову? Должно быть, Хлаканьяна опасается, что Андрей помешает ему вешать лапшу на уши Гарику. И правильно делает, что боится. Давно надо было помешать. Сразу же, а не через неделю.

Как же он мог так долго не вспоминать про мальчишку? Да, тот ему нагрубил, ну так что ж теперь, бросать парня одного в чужом мире? Шахов сам повёл себя, как мальчишка – обиделся, надул губы. Мол, я с тобой больше не играю. Мужик, называется! Два сапога пара. Жили у Бабузе два весёлых…

Шахов даже не улыбнулся собственной шутке. Не смешно. Ни капли.

Небо над головой тоже нахмурилось, помрачнело, и через несколько минут разразилось настоящим тропическим ливнем. Всё правильно – сезон дождей. Только и дождь случился за эти дни впервые. Зато уж зарядило так, что мало не покажется. Как из ведра, если только сможешь представить себе такое огромное ведро.

Андрей поморщился, отыскал в дорожном мешке плащ из козьей шкуры и набросил его на голову. И так в этих перьях на попугая похож, не хватало ещё превратиться в мокрую курицу. Многие из ополченцев последовали его примеру, и теперь можно было только догадываться, под какой шкурой спрятался кузнец, куда подевался Мзингва, и куда вообще, за каким лешим, они все направляются.

Кожаные сандалии в момент размокли, отяжелели и резко перестали нравиться Шахову. Недоразумение одно, а не обувь. Разве в такой повоюешь? А тут ещё неумело подвязанные ремешки ослабли, подошва на каждом шагу с отвратительным чавканьем отставала от ступни и волочилась за ней по мокрой траве, набухая ещё сильнее. Уж лучше босиком идти, чем в таких кандалах.