Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ

– Ну что, убедилась?! – подал голос супруг. – Спать идём?!

– Один иди… – отказалась, до утра не сомкнув глаз, надеясь до последнего: «А вдруг?!»

Но нет, чаяния оказались напрасными. Красивая мечта на скорые перемены в жизни растаяла, будто снег по весне, превратившись в мыльный пузырь, а Васька окончательно убедилась, что отныне является вторым сортом, побывав замужем и имея ребёнка на руках…

Встреча с Кириллом, неожиданный проблеск надежды на другую жизнь – светлую и счастливую, последовавшее следом болезненное крушение всех планов, горечь и разочарование в один миг подорвали с трудом обретённую веру в себя. Она совсем сникла и обречённо опустила руки, чем не преминул воспользоваться ушлый супруг. – «Поверь мне! Всё изменится, ведь мы семья!» – неистово бил себя кулаком в грудь. Вот и поддалась на клятвенные обещания, решила, просто уговорила себя поверить мужу, умом понимая, что совершает очередную ошибку. Тем не менее уже на следующий день, словно отрезая все пути к отступлению, отправилась в суд и забрала своё заявление на развод, а обещанные мужем кардинальные изменения в их семейной жизни начались с внезапного переезда.

– Всё! Собирай вещи! – поставил перед фактом Михей. – Меня переводят участковым в Князево, – это был соседний, километрах в десяти от них, посёлок. – Жильё обещают выделить, а пока снимать станем, я уже и с хозяйкой договорился, задаток отдал за комнату на месяц вперёд! Правда, сектор частный, свой дом у неё, но ничего, освоишься.

Женщина Ваське сразу понравилась – радушная, простоватая тётка, бесхитростная и открытая, такие обычно лишь в сельской местности обитают. Тёть Люба, так звали-величали хозяйку, как потом выяснилось, слыла в посёлке личностью известной, натурой обладала на редкость шумной и эмоции свои выражала весьма и весьма ярко: если беда-горе какое нагрянет, у себя иль соседей, то голосила так, что через две улицы слышно было, в праздники же да застолья веселилась безудержно, хохоча до икоты, и песни орала уж от души, так от души, беря не умением, так громкостью! Ну а если разозлит её, рассердит кто, так хоть уши затыкай – мат-перемат, да такой заковыристый, что девушке и слышать не приходились, пошлёт обидчика, так пошлёт, мало тому не покажется! Выпить любила, это да, не отнимешь, но будучи под градусом, лишь пребывала в хорошем расположении духа, не буйствовала и не чудачила. Мужа у неё не имелось, лишь трое ребятишек-подростков – две девчонки шестнадцати и четырнадцати лет и пацан двенадцатилетний, которые мать слушались и по хозяйству помогали безоговорочно. А ежели что, так родительница и наподдать была горазда, кому шваброй по хребтине достанется, а кого, чтоб не зашибить совсем уж, полотенцем мокрым отшлёпает. Дом, несмотря на отсутствие мужика, содержала в порядке, проведя паровое отопление и оборудовав отдельные ванную с туалетом. Огромная кухня поражала воображение своими размерами. Газовая плита, водопровод, всё как в городских квартирах. Короче – молодчина баба! Одну из четырёх комнат, самую лучшую, как правило, сдавала квартирантам, чтоб хоть какая-то копейка дополнительная водилась в семье.

– Вот, заходи и гляди, – показала жильё Василисе. – Уж не обессудь, мы люди деревенские, чем богаты, тому и рады!

– Спасибо, всё хорошо! Мне нравится! – словно оправдывалась та за свою «горожавость».

Комната Ваське и правда приглянулась – большая, светлая, с окнами в сад, пусть и скромно обставленная, но всё самое необходимое имелось. Обои дешёвенькие, но чистые и приятные, а из приоткрытого окошка тянуло свежим воздухом и ароматом зелени и садовых цветов, которыми был засажен весь палисадник. Не мешкая и не раздумывая долго, собрала нехитрые пожитки, и уже на следующий день они перебрались на квартиру. Мать известие об отселении молодых восприняла спокойно, а у подросшей сестрёнки наконец-то появилась собственная отдельная комната.