Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ

Со «Скорой» Василисе пришлось всё же уволиться, как бы она ни страдала от одной только мысли об этом. Причин на то было несколько – Туся, дорога и… всё тот же Александр Валентинович. Раньше хоть мать приглядит за внучкой да из садика заберёт, когда Васька на дежурстве, а переехав, Василиса помощи такой лишилась. С дорогой тоже сложности возникли, добираться до работы стало совсем неудобно – транспорт ходил строго по расписанию и с большими перерывами. А вот с доктором…. мужчина по-прежнему, словно тень, шатался по станции каждое её дежурство, пожирая девушку мученическим взглядом. Пересуды за спиной и перешёптывание коллег-женщин, как у нас повелось в народе жалеющих бедного мужика и осуждающих молоденькую вертихвостку, набирали обороты. Последней каплей, можно сказать главным аргументом за увольнение, послужило твёрдое обещание её руководства в ближайшем времени выделить квартиру в одном из посёлков, расположенном буквально рядом с городом, если та согласится оформить перевод в фельдшерский пункт, расположенный там же. Медиков на селе не хватало, вот и пытались заманить жильём. Мотив оказался достаточно весомым, потому как надежды на супруга, разгильдяя, у Василисы совсем не было. Да и от Князева, где снимали жильё, рукой подать. В общем, девушка дала своё согласие, к великому огорчению Юрия: «Солнце, как же я теперь без тебя?»

Первое время жизнь их семейная протекала размеренно и спокойно. Тусечка теперь посещала совхозный детский сад, куда с утра пораньше Василиса тащила её полусонную, послего чего сама неслась на работу. В фельдшерском пункте их трудилось двое, но работы хватало обеим – до обеда приём больных, затем процедуры, инъекции, – сами назначали, сами и выполняли, и обслуживание вызовов на дому. Часам к четырём, как правило, освобождалась и торопилась обратно, чтобы забрать дочку из садика. Михей поначалу выполнял данное обещание и, казалось, наконец-то взялся за ум, да и должность обязывала, ведь участковый на селе издавна считался лицом весомым и авторитетным. Впрочем, хватило его лишь месяца на два, когда всё возвратилось на круги своя и последовали привычные пьянки да загулы. И если раньше близкое присутствие тёщи хоть как-то сдерживало парня, то теперь тот вообще распоясался, почувствовав полную свободу. «Чёрного кобеля не отмоешь добела…» – решила Васька и… подала на развод во второй раз. Вроде и настроилась решительно, в тот же вечер поставив супруга в известность, но вновь потерпела поражение. Михей на сей раз уговаривать да горы златые обещать не стал, а заявил прямо и цинично:

– Уйдёшь, убью обеих! И тебя, и Туську… – положив ладонь на кобуру с пистолетом.

– Ну отпусти ты нас! – униженно заскулила девушка и, размазывая слёзы по лицу, принялась горячо умолять. – Тебе ведь семья не нужна, до дочки дела никакого нет, а женщин и без меня хватит!

– Заткнись! Сказал – нет! Даже не мечтай так легко от меня избавиться! – вдруг вышел из себя, остервенело брызгая слюной и намеренно сдерживая голос.

Всё это время разбушевавшийся супруг с опаской поглядывал на прикрытую в их комнату дверь, за которой, как пить дать, притаилась любопытная хозяйка, чтобы потом разнести по посёлку о скандалах в семье аж самого участкового. Васька же чувствовала себя марионеткой в руках мужа, ненавидела того, презирала и боялась… невероятно сильно… просто до колик в животе… Вся её буквально недавно проявленная отвага разом куда-то испарилась, но сейчас добавился панический страх за дочку. Таким образом, под давлением Михея заявление своё она забрала. Секретарь в суде лишь глянула на странную девушку, вторично изымающую поданное заявление, с недоумением в глазах, но от комментариев воздержалась.

Прошло совсем немного времени, как сбылось пророчество тёщи – на работе у парня начались сильные неприятности, на стол руководству посыпались многочисленные заявления от населения, возмущённого донельзя произволом со стороны участкового: в них указывалось и на избиения задержанных, и на вымогательство, и на воровство совхозного имущества, и на пьянство и разнузданность зарвавшегося стража порядка, и на многое другое… Васька же нисколько не сомневалась в правдивости обвинений, узнав всю «кухню» блюстителей правопорядка, так сказать, изнутри и познакомившись поближе с коллегами супруга, искренне не понимая, каким образом все эти люди оказались в доблестных органах, стоящих на страже закона.

Масла в огонь, сама того не ведая, подлила и сама Василиса. Копия второго заявления на развод каким-то образом попала на стол самого начальника районного отдела милиции, а девушку неожиданно вызвали повесткой на приём.

Робко постучавшись и услышав глухое: «Войдите!» – с опаской ступила в большой кабинет. За казённым столом, заваленным бумагами, сидел пожилой полковник и, задумчиво глядя на Василису, перебирал пальцами замысловатую перьевую ручку с золотистым наконечником.