Не хотите ли чашечку чая? Английские будни русских жён

Я же имела дело с русскими женщинами, большинство из которых замужем за иностранцами, не владеющими русским языком. Других носителей русского языка в округе нет или их так мало, что они едва ли могут повлиять на речевое развитие детей. Поездки на «историческую родину» редки, бабушки тоже нечасто балуют внуков своими визитами. Но самый сокрушительный удар неокрепшему русскому языку нанесли английские школы и садики, которые с первого дня замотивировали детей подвинуть мамин «неприкладной» русский и переключиться на универсальный английский. В какой-то момент дети и вовсе стали просить мам не говорить с ними по-русски на публике, чтобы не выделяться из среды одноклассников. И тогда мамы забили тревогу и начали возить детей по выходным в русские школы, которых в Лондоне и его окрестностях на сегодняшний день насчитывается больше двух десятков. Цель таких школ и детских садов – не столько обучить формальной грамматике, сколько вовлечь детей в непосредственное общение с учителями и сверстниками через игры, чтение книг, песни, танцы и даже создание поделок, как это происходило бы в естественной русской языковой среде. Подобные занятия активируют полузабытый родной язык детей и побуждают использовать его для выражения своих мыслей и чувств. Идея, безусловно, замечательная, вот только мало что удаётся воссоздать (или привить) за три часа в неделю. Особенно, если в остальные дни ребёнок не использует русский язык вообще.

Проведя опрос своих русскоязычных знакомых с маленькими детьми, я обнаружила: каждая семья с утраченным русским языком отличается от другой – как, согласно Толстому, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Сказать однозначно, что кто-то преуспел, а кто-то проиграл, нельзя. Разные факторы влияют на процесс, и нет чётких критериев успеха на этом поприще, как нет и однозначного толкования понятия «образцовый билингв». Ибо что считать победой? Допустим, ребёнок хорошо говорит и понимает по-русски. Замечательно, но ведь другой, кроме этого, может по-русски читать и даже писать. А что именно он читает: вывески на улицах или романы Толстого? Пишет бабушке по скайпу или умеет вести деловую переписку? Как сравнить беглость, словарный запас и разнообразие грамматических конструкций разных детей, которые в принципе по-русски говорят? Есть ли у них иностранный акцент? Смогут ли они получить работу с использованием русского языка? Сойдут за своих в разговоре с русскими? Понимают ли они шутки и крылатые выражения, знают ли сленг? И если ответ на любой из этих вопросов «нет», следует ли это считать поражением?

Хочу поделиться несколькими историями подобных лингвистических экспериментов (ввиду вышесказанного у меня язык не поворачивается назвать их историями успеха или провала). Надо отметить, что большинство детей, о которых идёт речь, ещё не достигли и десятилетнего возраста, поэтому принимать собственных независимых решений, связанных с изучением русского языка, не могут.

Марина из России. Муж-англичанин хорошо говорит и понимает по-русски, несколько лет жил и работал в России, поэтому девушка сразу установила правило: дома говорим только по-русски. Папа-иностранец, не исключённый из семейного общения ввиду незнания языка жены, всегда большое подспорье. В связи с относительной близостью Лондона к Москве, родному городу мамы, и частыми командировками Марины на историческую родину мальчики несколько раз в году видятся с бабушкой, дедушкой и другими членами семьи. Те, в свою очередь, приезжают в гости, разговоры по скайпу практически ежедневные, и в результате перед поступлением в школу оба мальчика вполне прилично говорили по-русски.

Надежда из Латвии. Будучи квалифицированным преподавателем иностранных языков и лингвистом от природы (свободно говорит на четырёх языках – русском, латышском, английском и португальском, также неплохо знает польский и шведский), молодая мама приложила все усилия, чтобы её дети от мужа-бразильца росли трёхъязычными. Для того, чтобы её старшая дочь общалась с бабушкой по-русски, понадобились не только визиты бабушки, но и посещение русского детского сада три раза в неделю, горы книг на русском языке и сильная мотивация мамы, которая поставила цель и методично шла к ней. Дочь, не будучи, по определению Нади, природным лингвистом, к семи годам довольно хорошо говорит по-русски, свободно общается и по-английски. Португальский, для овладения которым не было приложено столько усилий – слабое звено. Дочь понимает отца, но объясняется по-португальски с трудом, ввиду ограниченного словарного запаса. По мнению Нади, главным фактором успеха стало то, что девочка никогда не ходила в английский детский сад и не имела англоговорящих нянь, а до школы воспитывалась исключительно мамой.