(Не)Кулинарная книга. Писательская кухня на Бородинском поле

Нелирическое отступление с нужниками: как они жили, наши бабки, матери и тётки? Я, конечно, не смею утверждать, что отсутствие нужной марки минералки в бизнес-лаунже – не трагедия вселенских масштабов. И я, разумеется, нисколечки не хочу сказать, что невозвращённый тэкс-фри в три копейки – не есть угроза существованию мира. И я ещё в своём уме, чтобы не понимать, что отсутствие рулона туалетной бумаги в муниципальном рест-руме Бэттери-Парка – разрушает устои основ и основы устоев. Но как они жили, наши бабки, матери и тётки? Жили, веселились, любили. Могли зайти в общественный туалет Казанского вокзала, обвешенные чемоданами (без колёсиков!), рюкзаками, вещмешками, детьми – и выйти оттуда живыми, весёлыми, любящими. Чистыми! Во всех смыслах… И со всем этим в охапке на метро переехать до вокзала Киевского, а если время есть – так ещё и по Москве прошвырнуться в поисках чудовищных венгерских лодочек. Да, я понимаю. Они вынуждены были. Но почему мы никак не вынудим себя сейчас не раздражаться (или хотя бы не раздражаться слишком часто) по сущим пустякам?..

В Одессе тётка Валька брала мастер-классы у Полины Фроловны по извлечению семян, их подготовке, хранению и высаживанию. Обучалась обращению с рассадой. Посадке в грунт. Рыхлению. Удобрению. Поливу. Борьбе со зловредными насекомыми.

А на малой родине самыми зловредными насекомыми продолжали оставаться добрые сограждане. Они далеко не одну аракчеевщину пережили от седьмого колена. Им борьба отдельных идиотов за процветание ни к чему. Им бы слоняться буйной оравой, разоряя, убивая и калеча. Так процветём! Робеспьеровщина милее им своей конкретикой. Ясно же: свобода, равенство, братство! Чётко определены цели. А вот эта аракчеевщина: землю пахать, всё в порядке содержать, инструкции какие-то! – этого мы не понимаем. Это о чём вообще?!

Первому выращенному укропу и какому-то смешному кресс-салату тётка Валька радовалась, как новорождённому ребёнку. Она не знала, как радуются новорождённым детям, у неё их не было. Но сейчас, когда я припоминаю совершенно эйфоричное состояние тётки Вальки, демонстрирующей миру Поволожья свой первый огурец «Родничок» (сладкий, хрустящий, а не горький от суши, жёлтый, больной кабан неопределяемой породы) и сравниваю это с тем, что тысячи раз наблюдала в родзале – это была она. Радость создателя – созданию.

Окончательно своего тётка Валька добилась, только выйдя на пенсию и уехав из Одессы в Волжск на ПМЖ. Героиня моего романа «Коммуна» получила комнату, а тётка Валька наконец занялась делом всей жизни со всеми присущими ей упорством, трудолюбием и некоторой шибанутостью. Она воссоздала на неуютной поволжской земле почти все одесские овощи, родоначальниками которых стали семена от плодов Полины Фроловны. Первый синий она тетешкала, как любящая бабуленька долгожданного внучка. Первый гогошар стоял на подоконнике, отпугивая пролетариев. Которые пригибались, крючились, пеной исходили – но всё равно проникали на тётки Валькино подворье и… давали советы! Не рвать «незрелый» кабачок. Удобрять свежим куриным дерьмом (сжигающим всё на корню, ага), а не «химией» (а вы глотаете витамины? но не едите продукты «с химией»? Ха-ха-ха!). Но это бывало редко и только если рабочий класс был хорошо принямши. Потому что моя тётка Валька была натуральный Аракчеев. «Всё выражение его лица представляло странную смесь ума и злости». То есть – её.

И лишь об одном скорбела тётка Валька, надолго пережившая свою подругу Полину Фроловну. О том, что теперь, когда у неё есть всё это богатство, некому научить её всё это (же) готовить. Удивительно, но тётка Валька, действуя строго по рецептам Полины Фроловны, приготовляла что-то совершенно иное. Вроде и карандаши те же, и бумага такая же, и натура одинаковая, но… Что у Полины Фроловны была музыка сфер, то у тётки Вальки превращалось в механическое пианино. Что у Полины Фроловны возбуждало, дарило надежду, веру и любовь, жажду жизни, – то у тётки Вальки разочаровывало, отнимало силы, угнетало и ненавидело, лишая радости. Господи, ей не удавался даже элементарный жареный кабачок! Казалось бы, чего проще?! Берёшь тугой молодой кабачок, чистишь кожуру, нарезаешь тугими кругляшами, на раскалённую сковороду – масла, чуть соли, чуть перца – и кабачок туда! Перевернул – выдавливаешь несколько зубчиков чеснока (да, да, прямо на сковородку!), ещё раз переворачиваешь, встряхиваешь, зелени какой есть посыпаешь. И всё. Удивительная закуска! Малокалорийная еда для питающихся духами и туманами. Подходит и коммунистам, и буддистам, и колонистам, и трансвеститам, и багорщикам с олигархами. Но – нет! У тётки Вальки получался жёваный перепаренный липкий картон.