Не лучший день хирурга Панкратова

Этого кошмара не видел разве что Панкратов, расположившийся с учебником на берегу сплошь затянутого осокой озера. Оторвало его от книги мимолетное видение: мимо пулей пронесся, как видение, человек и плюхнулся в темную воду. Раздалось бульканье и наступила тишина. Интересно, что за ним никто не гнался. Наступила тишина. Слышны были только стрекот кузнечиков, да зудели надоедливые комары. А человек, между прочим, не выныривал, а выбулькивали на поверхности совсем нехорошие прощальные пузыри. Недолго думая, Панкратов кинулся в озеро, проваливаясь в тине, вслепую нашарил обмякшее тело и выволок его на берег. Применил все положенные в таких случаях реанимационные мероприятия. Довольно ощутимо похлопал его по щекам.

– Ну, ты че? – едва шевеля языком, своеобразно поблагодарил его спасенный, оказавшийся Валькой Андроновым. От него нещадно несло спиртным. Потом выяснилось, что разбушевавшегося пса уняли, а перепуганный Андронов, не заметивший от стресса ни растяжения голеностопного сустава, ни перелома ключицы, случившегося при прыжке из довольно высокого окна, ахнул по случаю пережитого им полстакана медицинского спирта и свалился в сомлевшие от жары лопухи. Он лежал, тая от радости сохраненной жизни. Как вдруг, прямо над ухом, раздался заливистый лай. В невыразимом ужасе, последним рывком загнанного животного, ринулся куда глаза глядят, увяз в озере и захлебнулся бы там со всеми своими скрытыми еще травмами, если бы не подвернувшийся Андрей. Впоследствии герой получил от декана знаменитые часы, а собачка, гавкнувшая над ухом Вальки, оказалась безвредным, лохматым щенком по кличке Кузя.

Пока Андронов поправлялся в тамошней больнице, Кузя неотступно ходил за ним и даже ночью дежурил под окном его палаты. Может быть, осознал свою вину, а может, был прельщен лакомствами, которые в изобилии носили пострадавшему девушки. Все это сейчас вспомнилось Панкратову с необычайной ясностью. Сблизиться им так и не пришлось, слишком высоко взлетел после окончания аспирантуры Андронов. А Панкратов, наоборот, начал свою трудовую деятельность как раз с той самой сельской больницы.

«Видать, действительно все в этом мире неспроста», – опять подумал Андрей, направляясь к больному.

Панкратов быстро спустился в приемное отделение. Перед входом в палату переодел халат, надел маску, бахилы. В палате Петр Петрович вместе с перевязочной сестрой колдовали над ногой Андронова, обрабатывая ее дезинфицирующим раствором и оборачивая простыней. Увидев шефа, Петр снял перчатки, сказал:

– Я сейчас вам последние анализы покажу. – Он быстро вышел из палаты. Панкратов пощупал пульс больного.

– Ну, как дела, коллега?

– Кусок дерьма, а не коллега... Меня теперь и мама родная... – тяжело задышал он. – А я тебя сразу узнал... Значит, Андрей Викторович, говоришь, оперировать будешь? Вычленять? Ну, ты смелый малый. Хотя другого варианта у меня, я так понимаю, нет. Давай хотя бы я тебе бумажечку подпишу, что я настаиваю на операции, а то поимеешь ты неприятностей. Знаю я этих бумагомарателей, повидал их в своей жизни предостаточно.

– Не надо, напишешь, когда поправишься.

– А что, и такой вариант возможен?

– Вполне, а иначе зачем бы мне тебя было оперировать?

– Слушай, – он показал глазами, чтобы Панкратов нагнулся, – просьба есть...

– Излагай. Кому сообщить?

Видно было, как он напрягся, этот вопрос ему был не безразличен. Он закрыл глаза, помолчал, а затем с трудом произнес:

– Нет, не надо, все это было очень давно, в другой жизни. Да и было ли?

– Как угодно. Приедут твои коллеги из 68-й больницы, но уже, наверное, после операции.

– Прости, но просьба у меня будет, забота одна меня мучает: пес, что возле меня прикармливался, пропадет он. Дружбан он мой вроде последний.

– Говори, как он выглядит, разыщем мы твою псину. Мы этих несчастных нашим пищеблоком поддерживаем.

– Кузя его зовут, двормейстер, мордой, теперь, наверное, на мою похожий, – пытался он рассмеяться, но глухо закашлял. -На Ордынке, возле кафе, там должен быть.

– Лады, коллега. Тогда до встречи на месте. Места встречи, как говорится в известном фильме Говорухина, изменить, к сожалению, нельзя.

– Прости, и еще... – из-под темных век мольбой блеснули карие глаза: – Не надо мне, Андрюша, жить, сам понимаешь, Господь двух шансов не дает. А ты ведь меня уже раз спасал. В общем, я отмучился. Будь другом, сделай так, чтоб кончить всю эту кутерьму... невмоготу уже.

– Ты это брось. – Андрей положил руку на мелко поддергивающее плечо пациента:

– Как хочешь, так и понимай, а я тебя вытащу. Сейчас тебе еще покапают, а я обход совершу, и, благословясь, возьмемся за дело. – На выходе из палаты он столкнулся с Петром.

– Ну, как он вам?

Панкратов прикрыл дверь.

– Хуже не бывает.