Не могу больше (СИ)

— Ты постарайся держаться, когда приедем домой, иначе мы до смерти напугаем миссис Хадсон, — говорил он в такси, с тревогой констатируя нездоровую бледность кожи и бисеринки пота над верхней губой. Или это растаявшие снежинки?

Шерлок посмотрел долгим, неверящим взглядом. — Ты… поедешь со мной?

— О чем ты? Я уже еду с тобой.

— Ты прекрасно понял меня, Джон.

— Разумеется, я зайду, если ты об этом.

Шерлок довольно хмыкнул.

— Более того, я наложу свежую повязку на щиколотку, напою тебя чаем. Кстати, дома хотя бы хлеба кусок найдется? Я бы чего-нибудь съел.

Решение было внезапным и твердым — хватит бегать от самого себя, трусливо прятаться за недомолвки и экивоки. Бейкер-стрит была и останется его домом, черт бы побрал всё на свете! Так уж случилось. Так уж сложилась жизнь. Их жизнь.

— Найдется, — ответил Шерлок и отвернулся к окну, за которым продолжалась снежная круговерть. — Красиво…

*

Запахи обрушились и на мгновенье согнули плечи.

Джон впитывал кожей привычные, неистребимые ароматы: свежей выпечки, доносящийся из кухни домовладелицы, её любимых духов, теплой пыли, прочно въевшейся в потертый ворс ковровой дорожки, убегающей вверх по лестнице - туда, где его ждало ещё более тяжкое испытание: снова вдохнуть воздух их прежнего обиталища, навсегда, как бы ни было беспощадно время, сохранившего и его собственный запах. Сегодня это сделать было особенно нелегко.

«Это становится неуправляемым».

Надо было незамедлительно приступить к обыкновенным, элементарным действиям: поздороваться с миссис Хадсон, если, конечно, она дома, подняться наверх, умыться с дороги, приготовить чай и… чего там в холодильнике завалялось… Иначе исчезнет трепетная радость, вызванная первой предрождественской вьюгой.

— Миссис Хадсон, мы дома, — зычно выкрикнул Шерлок, медленно поднимаясь по лестнице.

Ответом была тишина, но Джон на всякий случай стукнул костяшками пальцев в закрытую дверь. Никого.

— Неужели она решила прогуляться в такую погоду? — крикнул он Шерлоку вслед.

— Почему бы нет? — раздался сверху насмешливый голос. — Ты непременно сделал бы то же самое. — И добавил ворчливо: — И меня бы за собой потащил.

Джон усмехнулся — Шерлок слишком хорошо его знал.

Поднявшись на второй этаж, он застал Шерлока в гостиной внимательно читающим оставленную миссис Хадсон записку.

— Ну и где она?

— Уехала. Какая-то давняя подруга пригласила её вместе отпраздновать Рождество.

— До Рождества ещё целая неделя.

— Как раз хватит времени наговориться. Если, конечно, хватит.

Джон натянуто улыбнулся. Тишина опустевшей квартиры внезапно стала давящей и угнетающей.

— Так, — бодро встряхнулся он. — Раздевайся. И даже не вздумай сразу же открыть ноутбук!

Он настойчиво дернул Шерлока за рукав. Почему-то по странной и давно укоренившейся прихоти тот редко оставлял верхнюю одежду в прихожей, и если куртки Джона скромно висели внизу на стойке, пальто и плащ Шерлока неизменно отправлялись в платяной шкаф.

Шерлок послушно стянул отяжелевшее от впитавшейся влаги пальто и опустился в кресло, вытянув ноги к неприветливо темнеющему камину.

— Так… — повторил Джон и присел перед камином на корточки. — Сначала — тепло и свет.

Через пять минут слабые язычки пламени осветили лицо Шерлока, оживив его и придав недостающих красок.

— Угля вполне достаточно. — Джон вопросительно на него взглянул. — Не хочешь переодеться? — И для чего-то уточнил: — Так мне будет сподручнее осмотреть твою ногу

Шерлок поднялся с кресла и молча прошел к себе.

Джон смотрел в удаляющуюся спину, испытывая странную неловкость. Что-то в одно мгновение нарушилось, что-то сместилось. Мир не перевернулся, нет, но очертания его дрогнули и потеряли четкость. Предстоящая процедура осмотра в стенах затихшей квартиры неожиданно стала смущать. Да и слова Стенли Гроу, ни на минуту не выходившие из головы, зазвучали теперь ещё более четко. Как ни старался Джон всё это время придать им менее волнующее значение, это срабатывало слабо. «Этот человек любит вас, и любит уже давно» было произнесено так, что никакое иное значение сказанному придать было нельзя.

Джон честно пытался о них забыть, но, напряженно вцепившись в непривычно ускользающий руль (отвык, отвык…), а потом так же напряженно вглядываясь в лицо крепко спящего Шерлока, он снова и снова смаковал эти слова, наслаждаясь их пряным, пьянящим привкусом.

Что особенного увидел Стенли в глазах его друга, по каким неуловимым признакам пришел к столь необычайному выводу, анализировать Джон не собирался. Ни сейчас, ни потом. Ему было вполне достаточно один раз, один-единственный раз услышать, что невероятный, потрясающий Шерлок Холмс его любит. Даже если это и являлось (а по-другому и быть не могло) ошибкой одурманенного незатихающей скорбью безумца.

Джон резко поднялся, поморщившись от неприятного хруста в коленях, и растеряно оглянулся по сторонам — откуда эти замешательство и стесненность?! Почему вдруг сбилось дыхание, и грудь сковала тревога?