Не могу больше (СИ)

Объятия и поцелуи горестно жгли, но начатый ими день пролетал незаметно: после ухода Джона Шерлок тотчас принимался за Дело, самое важное из всех, что когда-либо доводилось решать — вытащить их обоих. Он уходил, возвращался, вновь уходил, не зная времени счет. Вечер всегда накрывал неожиданно — с изумлением Шерлок замечал, что уже стемнело. И сумерки за окном предрекали очередную наполовину бессонную ночь. Даже в своем запланированном изгнании, вдали от Лондона и от Джона, до чертиков уставшему Шерлоку легко удавалось заснуть, стоило лишь коснуться подушки щекой. Теперь полуночные блуждания по квартире стали едва ли не нормой.

Ночь обостряет боль.

А если завтра он не придет? Если решит, что ошибся? Что необременительная, пусть даже не очень счастливая семейная жизнь комфортней и проще, чем вечная забота о безалаберном, довольно капризном любовнике с неиссякаемой жаждой событий и острой тягой к рискованным авантюрам. И главное, традиционнее, правильнее. Для окружающих, чьим мнением довольно консервативный Джон всегда дорожил.

В присутствии Джона эти сомнения казались дикими и недостойными. Он так открыто и так сильно любил, что сердце сжималось от стыда и раскаяния: не верить в Джона? Абсурд. Какой консерватизм, черт возьми, когда в любимых глазах кипит отчаянная синева?

Но Джон уходил, и всё начиналось сызнова.

Защищался Шерлок как мог — от себя самого, от необратимой зависимости, от возможного… возможного… проигрыша: ворчал, чтобы Джон не истязал себя ежедневными посещениями, нёс занудную чушь о его нездоровой худобе и усталости. И всё для того, чтобы день, когда Джон не придет, ссылаясь на неотложные дела или работу, не стал днем сокрушительного поражения, а выглядел, как… слава богу, до тебя наконец-то дошло… выполнение настоятельных требований и рекомендаций самого Шерлока. Умного Шерлока. Дальновидного Шерлока. Знающего жизнь во всех её ипостасях.

Смешно.

Когда это всё же случилось, он едва не сошел с ума. Два дня без Джона превратились в океанские толщи боли и горечи — сбылось самое страшное. И только погружение в прошлое Мэри Морстен, требующее сосредоточенности и здравомыслия, удержало Шерлока от необдуманных действий: гневных звонков, обвинений в предательстве и прочего ревнивого вздора.

Он дал себе месяц, чтобы на фоне полученных знаний сделать вывод и выработать стратегию. Да, стратегию, потому что сегодня Шерлок снова сражался, не собираясь называть свои действия как-то иначе.

То, что противником в этой борьбе выступала любящая, верная женщина, лишало остатков покоя. Неправильно. Плохо. Очень плохо. Но однажды Шерлок столкнулся с Женщиной, и столкнулся на равных. Ни влюбленность, ни страсть не помешала ей оставаться безжалостной и сохранять холод рассудка…

Видит Бог, счастливого, всем довольного Джона он не тронул бы даже взглядом. Дыханием. Мыслью. Со стороны наблюдая большие радости и маленькие печали его небольшой семьи, потихоньку привыкая к существованию без него, жил бы и жил, довольствуясь редкими встречами, постепенно стирая воспоминания о непродолжительном дружеском единении в небольшой квартирке на Бейкер-стрит. Смирившись с невозможностью заполучить назад того, кого так неожиданно полюбил.

В конечном итоге, решение умереть было принято им без оглядки на вероятные осложнения. Да что говорить, он и подумать тогда не мог, чем обернется красивый полет. И как огромно заполнил Джон его жизнь, небогатую душевными привязанностями и теплом.

Посягнуть на внимание Джона, будь его существование гармоничным и слаженным, не пришло бы даже в безотчетно влюбленную голову.

Но Джон захлебывался отчаянием. И разве был у Шерлока выбор?

*

Северная Италия* встретила неприветливо хмурым, набухшим небом, предвещающим мокрое снежное крошево.

Шерлок тоскливо поежился, жалея о непромокаемой куртке с меховой подстежкой, капюшоне и ботинках на толстой подошве.

Вырядился, идиот. Шикарное пальто удачно сочетается с покрасневшим носом и мокрыми патлами. И ни черта не греет. Даже зонта не удосужился захватить. Джон бы никогда… Стоп. Думай о Деле. Проклятье, как промозгло и ветрено.

В необходимость и важность поездки Шерлок уже не верил. Что даст ему разговор с матерью Мэри? Да и захочет ли она быть откровенной?

Почему гибель Артура Морстена вызвала в нем такой интерес? Потому что смутные слухи всколыхнул тогда весь Озерный край? Сэм Дэвидсон, Артур Морстен — их имена упоминались в нездоровом контексте… Но никаких подробностей не сообщалось — лишь полунамеки о странных и загадочных обстоятельствах.

Готова ли нынешняя миссис Гилл поделиться этими странными, загадочными обстоятельствами с первым встречным? Доверить ему подробности личной жизни, наверняка более чем пикантные?

Господи, до чего непродуманное решение! Шерлок Холмс вознамерился сунуть нос в дурно пахнущее белье? С каких это пор? И ради этого он оставил Джона?

Шерлок еле сдержал разочарованный стон. Тупица!