Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться

Кейтлин выросла в доме алкоголика-отца, который избивал ее братьев и держал в страхе весь дом дикими пьяными выходками. Мать срывалась на Кейтлин и часто била ее. Семья жила в нищете и временами не имела денег на еду. Это было трудное детство, и, когда у Кейтлин начались финансовые проблемы, в голове словно что-то щелкнуло: «Я столько пережила, такого натерпелась, долгие годы жестокого обращения…» Голос рассказчицы срывается. «Я пыталась все это как-то компенсировать», — говорит она наконец. Она не могла вычеркнуть насилие из памяти, но, подворовывая в магазинах, как будто пыталась сделать «все это» — мир, жизнь, судьбу, соотношение добра и зла, правды и лжи, радости и горя — чуть более справедливым.

Теренс Шульман, излечивший многих компульсивных покупателей и магазинных воров, подтверждает, что для последних характерно «стремление восстановить справедливость», часто вследствие перенесенных насилия или лишений: «Их мучает потребность сравнять счеты. Они чувствуют себя вправе поступать подобным образом в качестве компенсации за былые обиды».

Вот типичный случай. Кейтлин возвращалась на родину из отпуска, проведенного в Европе, но рейс был отложен, и ей пришлось убивать время в аэропорту Амстердама Схипхол — царстве шикарных магазинов. Она решила набрать столько «подарков» близким и друзьям, сколько сможет унести: дизайнерские шарфы и галстуки, дорогой шоколад, роскошные духи и косметику. Вместо опасений Кейтлин испытывала странное умиротворение. Откуда-то пришло убеждение, что красть эти вещи можно, поскольку это подарки, которые она иначе не могла бы себе позволить. С тех пор магазины аэропортов стали ее излюбленными целями, где она регулярно затаривалась журналами, беспошлинной косметикой, одеждой, сувенирами — «в большом количестве» — и до того наловчилась, что играючи пристраивала трофеи в объемистую дорожную сумку, ридикюль и карманы. «С возрастом у меня отпала необходимость в этом, — признается Кейтлин, ставшая успешным риелтором в богатом районе, — но я продолжала красть. Я знала, где в магазине охрана, где стоят видеокамеры, и чувствовала, что вижу и слышу больше, чем обычный человек». Она уходила с уловом сотни раз. Отдавала вещи на благотворительность и дарила родне, набивала комоды, шкафы и гардеробы.

После тридцати кражи Кейтлин участились, и она «тащила все, что только попадало под руку». Однако всему на свете приходит конец, и Кейтлин, разменявшую пятый десяток, арестовывали трижды за три с половиной года. В первый раз — за кражу витаминов и средство от простуды стоимостью в $11,30 для больной подруги. После первых двух арестов она пыталась покончить с этим, но «это был ад», вспоминает она: «Я была совершенно раздавлена. Сказала мужу, что просто должна что-нибудь украсть. "Почему ты не можешь остановиться?!" — закричал он».

«Но я не могла».

Адвокат добился, чтобы ее судили всего лишь за деяние, не представляющее общественной опасности в силу малозначительности, и Кейтлин, признав себя виновной, вышла на свободу, приговоренная к двумстам часам общественных работ (в донорском центре Красного Креста). Она была напугана до смерти. Однако ей повезло, и ее случай — наглядное свидетельство того, что различение между импульсивностью, поведенческой аддикцией и поведенческой компульсией — не просто упражнение в классификации психологических проблем, а важнейший первый шаг к эффективному лечению. Слово «повезло» кажется не слишком уместным применительно к судьбе Кейтлин, но это справедливо в том смысле, что ее кражи были следствием не расстройства контроля над импульсами — как клептомания, от которой не существует проверенного, надежного средства, — а истинной компульсией, движимой тревогой. Поэтому Шульман начал с того, что спросил ее, как спрашивает всех компульсивных воров, почему, на ее взгляд, она так себя ведет. «Я стремлюсь помочь клиентам осознать, что порождает их компульсию, — объяснил он. — Стремление компенсировать утрату или чувство покинутости? Исправить то, что им кажется ошибкой или несправедливостью? Я стараюсь дать им понимание причин их поведения. Часто они отвечают, что представления не имеют, но если разберутся в себе, то их шансы измениться вырастут». Он побудил Кейтлин проанализировать тревогу, толкавшую ее на кражи, и спросил, есть ли иной способ от нее избавиться. «Я всегда задаю вопрос "почему" — почему, почему? — вы чувствуете необходимость так поступать, — сказал Шульман. — Я не согласен с принципом "Анонимных алкоголиков", будто причина не важна, и все, что нужно, — "просто остановиться". Чаще всего понимание полезно и необходимо».