Не могу сказать "прощай" (СИ)

- Родителям не очень нравится, что ты забросил учебу. И эта твоя игра в детектива… - Майкрофт неодобрительно качает головой. – Джон напрасно поощрял ее, - Шерлок посылает брату убийственный взгляд, и тот замолкает. – Ладно, - через некоторое время произносит он, - есть парочка вариантов. Что ты думаешь о Бейкер-стрит?

========== Теперь. ==========

Утром Джон просыпается под тяжестью Шерлока, навалившегося на него сверху, обвившего своими длинными руками-ногами и уткнувшегося носом куда-то в шею в попытке согреться. За ночь машина остыла, и теперь оба они похожи на сосульки, Шерлок, возможно, чуть более подтаявшая, чем он. За окном все еще идет дождь, а Шерлок стучит зубами, щекоча Джону шею своим прерывистым дыханием. Джон некоторое время просто лежит, наслаждаясь близостью Шерлока, ощущая его тело своим, реагируя на эту близость совершенно недвусмысленно. Джон с ужасом и какой-то сладкой истомой понимает, что нет никакого кризиса самоидентификации. Его однозначно и совершенно осознано влечет к Шерлоку не только духовно, но и физически. Тело Джона хочет тело Шерлока, так же как душа Джона стремится слиться с душой Шерлока. Это открытие не удивляет, Джон и так знает, что подсел на Шерлока однажды, раз и навсегда, только, как настоящий наркоман, долгое время занимался самообманом, пытаясь доказать себе, в первую очередь, и всем остальным, во вторую, что является нормальным. Но о какой нормальности может идти речь, когда Джон так зависим от Шерлока? Всегда был зависим. Джон не хочет излечиваться, и, как настоящий наркоман, жаждет свой наркотик. Шерлок очередной раз отстукивает зубами барабанную дробь, и Джон понимает, что надо уходить, пока они окончательно не превратились в пресловутых обнимающихся мамонтов, вмороженных в вечную мерзлоту, вот ведь привязались реликты, будь они неладны. Он с сожалением расталкивает Шерлока, настаивает на том, чтобы тот надел под пальто Джонов запасной джемпер и собственным примером заставляет выйти из машины. За ночь машина еще глубже ушла в топкую жижу. Джон сразу же проваливается в нее по колено, и Шерлоку приходится вытаскивать Джона на более устойчивую кочку. Они закрывают машину на ключ вместе с немногочисленным багажом, забирая лишь документы, карту и телефоны, и отправляются на поиски цивилизации. С направлением Джон теряется, потому что вчерашняя тропа из-за дождя пропадает без следа, но Шерлок, оглядев совершенно одинаковое на взгляд Джона пространство, уверенно выбирает маршрут, и Джон, как всегда, доверившись, следует за ним. Они не обсуждают утреннего пробуждения в объятиях друг друга, неловкий ночной разговор, даже собственное плачевное положение – просто идут туда, куда указал Шерлок. Топь заканчивается невысоким чахлым ельником, который постепенно переходит в темный труднопроходимый лес без тропинок, с зарослями каких-то диких переплетенных растений, без листьев похожих на сказочных, явно недобрых, существ из ирландских мифов. Высокие могучие дубы и клены добавляют этому месту еще больше сходства с волшебным местом по ту сторону реальности, а настил из красно-желтых листьев под ногами ассоциируется с персидским ковром ручной работы. Уставший и замерзший, Джон то и дело спотыкается о выступающие из земли корни, а один раз ему даже кажется, что он видит в зарослях тех самых сказочных растений волка. Сцепив зубы, Джон достает пистолет, и Шерлок лишь удивленно приподнимает бровь, слава богу, не комментируя. Его темные кудри намокают от дождя, и капли подрагивают на них, скатываясь за воротник шикарного пальто. Завиток, выходящий ровно из точки фэн-фу (одно время Джон увлекался акупунктурой) трогательно вытягивается между сухожилиями шеи под тяжестью пропитавшей его воды, и Джон очень хочет коснуться губами этого совершенства. Шерлок оборачивается, что-то спрашивая, но Джон не слышит, только видит мокрые ресницы, светлые топазовые глаза и идеальные губы. На всякий случай он кивает, и Шерлок, удовлетворенный полученным ответом, отворачивается, продолжая продираться сквозь заросли сказочного кустарника. Если сейчас появятся феи, Джон даже не удивится. Но вместо фей они находят на поляне небольшой ладно срубленный домик с маленьким оконцем, плотно занавешенным белой шторкой, невысоким крыльцом и крепкой наглухо закрытой дверью. Около дома стоит кадка, полная воды, а под оконцем невысокая лавочка. На стук никто не откликается. Пошарив под крыльцом, Джон находит ключ, который идеально входит в замочную скважину. Дверь распахивается, как в сказке, впуская их в маленькое пространство спасительного ковчега, пропахшее мятой, смолой и пылью. В низких сенцах аккуратно сложена поленница, а вторая дверь ведет в квадратное помещение с очагом, грубо срубленным столом, кроватью, застланной звериной шкурой, и посудным шкафчиком таким же ветхим, как викторианская эпоха.

- Кажется, мы спасены, - улыбается Джон, ощущая себя Робинзоном, выбравшимся, наконец, из бушующего моря на свой необитаемый остров.