Не молчи, или Книга для тех, кто хочет получать ответы

Если вы рассматриваете человека в системе «начальник – подчиненный», потому что иначе от него информации не получить, самое главное помнить: всегда, в любой ситуации, надо оставаться спокойным и не срываться на крик. Любая истерика, любой повышенный тон – это проявление слабости. А начальник никогда не проявляет слабость.

Кричать: «Я найду на вас управу!» – абсолютно бессмысленно. Никакой полезной информации после такой истерики получить невозможно. Но если вы скажите предельно спокойно: «Жаль, что вы не хотите отвечать на мой вопрос, но с другой стороны, приятно, что у меня будет повод прийти к Семену Степановичу в Управу и рассказать, как его подчиненные нарушают закон» – после такого поворота беседа может получиться.

Так. Понятно. А что значит: относиться к человеку как к Божьему творению?

Относиться к человеку как к Божьему творению – значит, видеть в нем равного.

Перед Богом все равны, а перед государством все не равны. Поэтому если ваша задача не получить информацию про некую деятельность человека (она всегда так или иначе связана с государством), а выстроить откровенный разговор, то вы должны относиться к собеседнику как творению Бога (или природы).

Почему начальник ДЭЗа, когда ему нечего ответить по сути, вдруг начинает говорить про свою несчастную жизнь? Почему, когда нас останавливает инспектор ГИБДД, мы так часто начинаем бить на жалость, то есть рассказывать про свои собственные проблемы?

И в том, и в другом случае – и в многочисленных третьих, четвертых... сотых – собеседники хотят уравняться. Понятно, что, когда собеседники уравниваются, разговор получается более откровенным.

Вы никогда не сможете раскрыть человека как новость, если будете относиться к нему как к некоей социальной функции.

Скажем, в программе «Ночной полет» я почти всегда стараюсь относиться к людям как к Божьим созданиям, потому что, как правило, меня интересует не то, что человек делает, а сам он, как личность.

А что, разве работа не проявляет его как личность?

Вот именно с этой точки зрения она меня и интересует. Скажем, когда у меня был Анатолий Чубайс, меня больше интересовали не те вопросы, которые ему задают на пресс-конференциях, а скажем, какой для него главный принцип формирования команды? Может ли он в работе простить предательство?

Но даже когда мы идем к собеседнику, чтобы получить информацию о его деятельности – скажем, к начальнику – иногда неплохо вспомнить, что и он – Божье творение.

Зачем?

Объясняю. Очень часто, когда нам надо идти к большому начальнику (даже своему), у нас дрожат коленки. Мы понимаем, что сами находимся где-то внизу карьерной лестницы, а тот, к кому мы идем, – на самом верху. Он может на нас плюнуть, может нас раздавить, может даже просто нас не заметить со своих высот.

Так вот, чтобы успокоиться, чтобы правильно настроить себя на такой разговор – то есть разумно организовать и свои мысли, и свою психику – до беседы имеет смысл подумать об этом человеке как о равном, то есть о таком же Божьем творении, как и вы.

Когда я по молодости очень боялся брать интервью у больших начальников, моя мама говорила мне:

– Представь себе, каким смешным он был ребенком!

Надо сказать, это очень помогало избавиться от волнения.

Ужас, который многие из нас испытывают, входя в высокий кабинет, возникает из-за того, что мы заранее смотрим на своего собеседника снизу вверх, мы заранее ставим самих себя на более низкую ступеньку.

Еще не позабыли про Думающего и Доказывающего, сидящих в каждой голове?

Такое не забывается.

Отлично! Так вот, если Думающий только начнет думать о том, что у любого человека – вне зависимости от должности, известности, богатства и проч. – есть обычные человеческие проблемы и обычные человеческие привычки, и он был таким же смешным ребенком, как и все мы, Доказывающий тотчас услужливо подскажет множество тому доказательств.

Сотни, много сотен раз мне приходилось беседовать с очень известными людьми, порой всемирно известными. Я всегда испытывал к ним уважение, иногда – пиетет, но никогда – подобострастия.

Я вспоминаю, как заплакала на передаче Мирей Матье, вспоминая свои детские праздники. Как перед эфиром жадно пила пиво Анни Жирардо. Как зарыдал Валентин Никулин во время эфира, услышав по телефону голос соседки, которую он не видел много лет. Как перед передачей тряслись от волнения руки у Марии Порошиной. Как Котэ Махарадзе в конце передачи дернул меня за волосы: он поспорил, что они у меня настоящие, а не парик, и решил проверить. Как трогательно по-детски обиделся Пьер Ришар, когда я сказал ему, что он – смешной:

– Это не я смешной! Смешной мой герой!