Не можешь устоять? Попробуй убежать! (СИ)

Он смотрит сквозь меня, никак не показывая то, что услышал вопрос, и я продолжаю:

— Я думаю, что вы еще больший псих, чем про вас говорят. Мне кажется, что вы настолько испуганы, и у вас нет абсолютно никакого плана, что вы даже не стали брать адвоката, уже зная заранее, что от этого не будет никакого толку, и именно поэтому вы просто морочите нам голову, показывая, что у вас все под контролем, чтобы запутать нас еще больше и передать нам часть своей неуверенности, потому что один вы с этим справиться не можете.

Все это я проговариваю очень медленно, с расстановками и паузами, чтобы донести до него смысл слов и посмотреть на его реакцию.

Он обдумывает мои слова несколько секунд, потом вновь смотрит на меня и мягко улыбается.

— Ну, а что вы, мистер Тейлор… поймали всех виноватых и взялись за невиновных?

Я удивленно приподнимаю бровь.

— Считаете себя невиновным?

— Пока не доказано обратное, — кивает он.

— Ваша вина уже доказана, насколько будет строг ваш приговор, зависит только от того, будете ли вы с нами сотрудничать. Да даже чистосердечное признание со всеми подробностями определенно снимет вашу задницу с электрического стула…

— Да ладно, мистер Тейлор, — спокойно перебивает меня он. — Посмотрим, что у вас есть. Вы ворвались ко мне домой, когда я имел интимную связь с одним из ваших сотрудников.

— Кип Томас, — подтверждаю я. — Его показания тоже у нас есть, надеюсь, в суде он предоставит их более подробно.

— Дальше что? Вы нашли у меня фотографии этих жертв…

— Всех пятидесяти девяти, — уточняю я. — Причем фотографии, сделанные уже после их смерти.

— Допустим, — безразлично пожимает плечами. — Но за два года эти фотографии были чуть ли не в интернете. Они могут быть у каждого педика в городе. Может, я с таким же усердием пытался поймать убийцу, вот и собирал недостающие части, откуда вам знать? — усмехается он.

— Но у вас был оригинал этих фотографий.

— Иметь эти фотографии и иметь этих парней — разные вещи. Уж вы-то должны это понимать, — уголки его губ чуть приподнимаются вверх, взгляд становится еще пристальней. — Мне могли их подбросить.

Я закусываю губу, пытаясь выдержать этот взгляд. К счастью, у меня получается.

— На них ваши отпечатки, — ставлю неопровержимую точку.

— В каком веке вы живете, чтобы не знать, что отпечатки легко переносятся и подделываются? Достаточно лишь взять мой бокал с пивом в клубе и утащить его домой.

Я чувствую себя загнанным в угол, но какого хрена?

— У нас есть свидетели, которые видели вас в ночь перед убийством с тем или иным парнем.

— В этом городе меня могли видеть с каждым более-менее приличным парнем, — обескураживающе улыбается он.

— Вы полностью подходите под описание.

— Мало ли педиков хотят косить под меня, — пожимает плечами.

Я глубоко вздыхаю.

— Это улики, мистер Кинни. Много улик, против которых ваши домыслы и предположения в суде — ничто. К тому же… роль примерного мальчика вам точно не идет. Уж я-то знаю…

Он не позволяет мне закончить, тут же с интересом перебивая меня:

— Неужели вы хотите рассказать о том, как ворвались вчера в мою камеру?

Резко выключаю диктофон и поднимаюсь с места. Сидеть на стуле у меня уже просто нет сил. Странно, что Кинни даже не жалуется, а ведь он практически не двигается. И никому уж точно не нужно слышать о том, что я делал в его камере ночью.

Я медленно огибаю стол. Его глаза вновь загораются азартным блеском, как только я подхожу ближе. У меня от него мурашки по коже, но мне хочется, чтобы он убедился, что я не боюсь его. Хочется самому поверить, что я не полностью отдал ему контроль.

Останавливаюсь прямо напротив него, засунув руки в карманы, так что мои колени слегка касаются его. Это прикосновение очень волнует, но я заставляю себя твердо стоять на ногах и смотреть ему прямо в глаза.

У него сейчас есть отличная возможность прикоснуться ко мне рукой, но если я правильно его понял, то он не будет ничего делать, зная, что за ним наблюдают.

Так и есть. Кинни просто смотрит на меня. Ну хоть в чем-то я не ошибся, и это вселяет уверенность.

— То, что вы вчера сделали… — медленно начинаю говорить, взвешивая каждое слово, но он снова меня перебивает. Черт, с этим нужно что-то делать!

— Вы не имели права врываться ко мне без предупреждения.

Неужели я вижу в его глазах упрек?

— Я вас потревожил, и вы хотели за это меня убить? — уточняю у него.

— Напугать, — поправляет он.

Мысленно возвращаюсь к вчерашним событиям, вспоминаю горячие руки на своей шее, острый испуг, жадные губы и возбужденные, безумные глаза. Резко вырываю себя из воспоминаний. Стараюсь не переводить взгляд на его губы, но все летит к чертям, стоит только подумать об этом.

Они красивые, совершенные, манящие… Неудивительно, что мне вчера снесло крышу. Хотя это было вовсе не из-за его губ.

— Вопрос только: почему вы остановились?

— Нас прервали, — спокойно напоминает он, а потом тихо добавляет: — Иначе я согнул бы вас пополам прямо там.

Он ухмыляется, лениво осматривая мое тело с головы до ног. У меня чувство, будто я полностью обнажен перед ним, оно настолько сильное, что почти хочется прикрыться.