Не можешь устоять? Попробуй убежать! (СИ)

Я замолкаю и отворачиваюсь от него, обдумывая его слова.

Я так облажался. Я ведь знал, что нельзя разговаривать с заключенными наедине, и нельзя верить тому, на ком висит убийство пятидесяти девяти человек, что бы он тебе ни говорил.

Тяжело вздыхаю. Интересно, он убьет меня сразу, или я так и буду спать в наручниках?

Снова поворачиваю к нему голову и перехватываю взгляд: он плавно скользит по моим ногам вверх, и мне кажется, что он сейчас кинется на меня.

Внутренне съеживаюсь и пытаюсь его отвлечь.

— Ну, а что Бен? Бегает за вами, как собачка? Где его поводок?

Блядь. Плохая идея.

Теперь он пристально смотрит мне в лицо, сложив кончики пальцев вместе.

Где-то внизу слышен грохот, будто бы упал шкаф. Я вздрагиваю, но Кинни и бровью не ведет.

Он поднимается, от чего я на секунду думаю, что он сейчас пойдет проверять, что там случилось, но моей надежде не суждено сбыться.

Он садится на кровать рядом со мной. Так аккуратно, будто боясь потревожить.

Я неосознанно отодвигаюсь, насколько позволяют наручники.

Он изучает мое лицо, переводит взгляд на губы, оценивающе осматривает линию ключицы, взгляд спускается к груди. Такое ощущение, что для него это обычное дело, и что он всего лишь раздумывает, куда нанести удар.

Его рука осторожно прикасается к моему животу, мягко оглаживает его, что заставляет меня напрячь мышцы, а потом так же осторожно дотрагивается до паха.

— Что, мистер Кинни, не получается заполучить парня и приходится его связывать? — зло спрашиваю, пытаясь скинуть его руку.

Он настолько сосредоточился на своих действиях, что слегка вздрагивает, когда слышит вопрос. Потом его лицо смягчается.

— Я могу получить любого, мистер Тейлор.

— Сомневаюсь, что те парни стали изуродованными трупами добровольно, — ядовито отвечаю я.

Он снисходительно улыбается, но тем не менее продолжает:

— Я даже смог заполучить вас.

— Меня? Вы считаете, что связать парня и не дать ему возможности двигаться или вообще защищаться это — заполучить?!

— Я не про нынешнюю ситуацию, — спокойно проговаривает он. — Я заполучил вас еще тогда, как только вы переступили порог камеры для допросов.

Я вспоминаю, как впервые увидел его. Да, я был растерян… наверное, даже на секунду потерял дар речи. Помню даже, как у меня встал после его слов. Но это всего лишь мысли, представления… точнее, я будто посмотрел порно. Но если я смотрю порно, и у меня на них встает, это не значит, что я хочу их всех трахнуть, ну или чтобы они трахнули меня.

Наконец, поняв, что меня так тревожило, я успокаиваюсь. Это физиология. У меня встает на красивого парня, так же, как и от сексуальных мыслей.

— Так может, вы объясните, в чем удовольствие разрезать парней на части и трахать обездвиженные тела, мистер Кинни? — тихо спрашиваю я, мечтая, чтобы он больше не говорил о том, что происходило в тюрьме.

В его глазах загорается недобрый огонек.

— Думаю… что лучше я вам покажу, — вкрадчивым шепотом предлагает он, а потом делает резкое движение и в следующую секунду уже придавливает меня к кровати, усаживаясь на мои бедра.

Тяжело выдыхаю.

Пошевелиться нет никакой возможности.

Его руки, тем временем, забираются мне под футболку, задирая ее, и останавливаются на сосках. Пальцы слегка зажимают их, посылая тысячи мурашек по всему телу.

Делаю усилие, чтобы вырвать руку, но ничего не выходит. Слишком крепко.

Дышу так, словно пробежал стометровку.

Тяжесть его тела сильно отвлекает от рациональных мыслей.

Он опирается ладонью правой руки на кровать возле моей головы, придвигаясь ближе ко мне, а левая плавно скользит вверх, обхватывая за шею.

Мое сознание взрывается от ужаса предстоящего, и я зажмуриваюсь, ожидая самого худшего. Нет, он не увидит страха в моих глазах. Не дождется.

Однако вместо того, чтобы душить меня, он очень тихо произносит: