Не можешь устоять? Попробуй убежать! (СИ)

— Прости, что ты сейчас сказал? — очень серьезно спрашиваю я, хмуря брови.

— Ну, ты сам говоришь, что провел с ним много времени… И что это началось еще в тюрьме…

— Думаешь, его выпустил я? — стараюсь дышать спокойно. Не получается.

— Я так не думаю. То есть… черт, ладно, забудь, Джастин! Все хорошо, главное, ты жив, все остальное ерунда.

Мне кажется, что на моих глазах прямо сейчас рушится картина мира.

Очень медленно я подхожу к нему, останавливаюсь в метре и холодно спрашиваю:

— Ты в чем-то хочешь меня обвинить, Майкл?

Он ничего не отвечает.

— Ну давай, скажи. Мне нужно понять, что ты обо мне думаешь, прежде чем мы снова начнем работать бок о бок.

На этот раз он высоко поднимает голову, смело смотрит мне в глаза и говорит:

— Я думаю, что ты влюбился. И найти его хочешь для своих целей.

Крепко вцепляюсь рукой в спинку ближайшего стула. Не то, что я ожидал услышать от него. Вообще не то.

— Влюбился? — очень тихо переспрашиваю я. — Для своих целей? Какие у меня могут быть цели, чтобы найти его? Что, блядь, ты говоришь?

— Ты просил сказать, что я думаю. Извини, Джастин, какими бы мы ни были друзьями, но это наша работа. Я вижу, что ты чего-то недоговариваешь, я слишком хорошо тебя знаю. Мне нужно убедиться, что…

— Ты слышишь себя вообще? — ошеломленно перебиваю его. — Какими бы мы ни были друзьями? — глубоко вздыхаю, пытаясь осознать и переварить услышанное. — А как же доверие? Или оно резко закончилось? Всё и сразу?

Майкл снова молчит. А я понимаю, что до моей внутренней паники ровно две секунды. Именно в такие моменты я начинаю думать. И, кажется, понимаю, в чем дело.

— Влюбился… — тихо повторяю я, пристально вглядываясь в его лицо. Вот оно. — Ты влюбился, верно? Но только не в Кинни, — тут же добавляю, когда он возмущенно открывает рот. — А в этого Бена? Точно. И ты совершенно не знаешь, что с этим делать. Поэтому надеешься, что влюблен я, и мы вроде как вместе это решим?

— Да ты бредишь, — как-то обессиленно говорит он, но меня уже не остановить.

— А ты знаешь, что этот Бен — маньяк похуже Кинни? Кинни хотя бы признает, что его крыша съехала. Бен же совершенно уверен, что ничего страшного не происходит. Что его голова на месте, — членораздельно произношу я. — И ты вообще в курсе, что это он тебя отравил? Ты знаешь, что твой Бен трахался с тобой только для того, чтобы быть поближе ко мне?

— А нахрена ему быть поближе к тебе? — выходит из себя.

— Потому что я имел доступ к Кинни.

— И с хуя ли ты такой привилегированный?

В бешенстве смотрю на него и оглядываюсь по сторонам, убеждаясь, что дверь закрыта, и под окнами кабинета никто не стоит.

— Ты реально не понимаешь?

— Я понимаю достаточно, чтобы сопоставить некоторые факты, — все еще раздраженно говорит он.

— Ну так просвети меня об этих фактах, — милостиво прошу я. — Только о фактах, а не о своих предположениях.

Он закусывает губу, яростно глядя на меня, а потом принимается ходить из стороны в сторону, начиная говорить и поочередно загибать пальцы.

— Кинни попадает к тебе в отдел.

Закатываю глаза, но он предупреждающе смотрит, чтобы я не перебивал.

— Он попадает именно к тебе, отказывается от адвоката и потом хочет говорить только с тобой.

— Полная херня. Я к этому не имею никакого отношения.

— Ты можешь не перебивать?

Поднимаю вверх обе руки, мол — вещай дальше.

— Ты весь трясешься и с энтузиазмом бегаешь к нему в камеру, будто там прячется твоя вторая жизнь.

— Это моя работа…

— Ты сосешься с ним прямо в камере, — резко ставит точку.

Допустим, на это нечего сказать. Майкл удовлетворенно улыбается.

— Следом за этим ты прибегаешь ко мне домой и принимаешься оправдывать его, говоришь, что он невиновен, ищешь десятки, а то и сотни причин, по каким он не может быть тем самым, рвешься на операцию в эту же секунду, потому что уже завтра суд, и в итоге оказываешься полностью не прав. Стюарт и Стив умирают, но кому какое дело, когда жив остается Джастин Тейлор? Да и почему он, кстати, жив? Почему Кинни спокойно убивает всех парней, не задерживая их у себя больше, чем на день или два, а ты провел там больше недели, и из повреждений у тебя всего лишь сломаны пальчик и пара ребер, даже ни одной царапины на лице.

Я молчу изо всех сил. Столько хочется сказать. Но если я начну, то вряд ли смогу быстро закончить. Майкл, тем временем, продолжает:

— Ладно, это все херня по сравнению с тем, что они выпускают тебя оттуда. Практически доставляют тебя в больницу. И что происходит потом? Он шлет тебе какие-то чертовы любовные письма, в которых не понять — угроза ли это или приглашение на свидание…

— Ты в своем уме?!