Не можешь устоять? Попробуй убежать! (СИ)

— Я не закончил. Так вот, — он приподнимает глаза вверх, будто вспоминая, на чем остановился, и все-таки продолжает: — И самое смешное, что ты никому об этом не говоришь. Почему ты не показал эту записку Хорвату? А знаешь, почему? Потому что тогда Хорват никуда бы не отпустил тебя, а наоборот, сделал бы приманкой, и что бы из этого вышло? Мы поймали бы Кинни. Но ты этого не хочешь. Потому что на этот раз мы бы точно не упустили его и не стали бы даже разговаривать. И что же происходит после всего этого? — вновь спрашивает он у самого себя. — Кинни по каким-то причинам не трогает тебя, хотя ты уже почти месяц спокойно передвигаешься по городу. Он не делает попыток тебя схватить, зато с особой жестокостью убивает какого-то парня, который как две капли воды похож на тебя. Ах, да. Забыл сказать. Убивает с особой жестокостью, но, очевидно, очень нежно трахает.

Со всей силы бью его по лицу.

Он прижимает руку к губе, из которой начинает идти кровь, и недобро усмехается.

— Правда глаза колет? Знаешь, что я забыл еще сказать? Коп, который хорошо умеет драться и знаком почти со всеми видами самообороны, не может справиться с каким-то самоучкой, который только и умеет, что связывать парней и втыкать в них ножи.

— Я был в наручниках! — грубо отвечаю я.

— Все время?

— Ты не понимаешь, это кажется легким! — с болью в голосе говорю ему. — Но когда ты находишься там, это совсем другое. Одно дело рассуждать, строя догадки, и совсем другое — быть там, не знать, что будет с тобой завтра, не знать, в какой момент он вместо смазки достанет пистолет.

— Смотрю, у тебя было тяжелое заточение, — хмыкает он.

— Майкл, остановись, — предупреждаю я.

— Иначе что? Натравишь его на меня?

Сжимаю кулаки. Пытаюсь злиться на него, но если честно, его слова приводят меня в отчаяние.

Отворачиваюсь от него и тупо смотрю на стену перед собой.

— Он псих. Он чудовище, — тихо начинаю я, не решаясь на него смотреть, но знаю, что он стоит за моей спиной и слышит каждое слово. — Я ненавижу то, что он делает, но знаю, что этому есть причина.

— Оправдываешь маньяка? — в его голосе ужас.

— Нет! — резко оборачиваюсь. — Я не оправдываю его и никогда не стал бы этого делать! Точно так же я никогда не встал бы на его сторону. Я испытываю к нему отвращение и жалость. Но только не тогда, когда мы…

— В постели, — презрительно заканчивает он за меня.

— Не это я хотел сказать. Точнее, не так.

Майкл скрещивает руки на груди и ждет продолжения. Я сдаюсь.

— Знаешь, когда тебе сосут член или трахают в задницу, а ты при этом при всём еще и привязан, то у тебя особо нет выбора, кроме как кончить.

— Неправда! Не смей оправдывать себя! Ты хотел его, еще когда он был здесь!

Мне хочется закричать или снова ударить его, чтобы вдолбить ему одну простую истину!!! Или себе…

Глубоко вздыхаю и снова начинаю спокойным голосом:

— Да, я его хотел. Я скажу тебе больше — я хочу его до сих пор. Он красивый и сексуальный, и у меня на него стоит.

Майкл несколько секунд смотрит на меня с холодной улыбкой, а потом скупо хлопает в ладоши.

— Браво, Джастин. Молодец, — затем указывает рукой на свою губу и тихо спрашивает: — И почему ты тогда меня ударил? Разве я был не прав?

— Ты был не прав в том, что усомнился во мне, — тихо отвечаю я.

— Мд-а? А скажи… если выбирать между долгом и желанием… Что ты выберешь?

Вопрос ставит меня в тупик. Я молчу. Тут как бы и не стоит сомневаться, но когда мое молчание длится уже минуту, Майкл наконец произносит:

— Ну вот и ответ, Джастин. Вот и ответ.

— Да пошел ты, — резко говорю ему, направляясь к выходу. — Это ничего не значит. Если я захотел трахнуть его, это совсем не означает, что я одобряю, что он людей разрезает.

Майкл медленно приподнимает бровь. И я понимаю, что сболтнул лишнего. Но уже плевать.

Останавливаюсь возле двери и еще понижаю голос.

— Да. Только представь, он был в моих руках. Этот сумасшедший псих, за которым вы бегаете, высунув язык, несколько минут был полностью в моей власти. И я предпочел трахнуть его. Так что да, извини за то, что ударил.

Больше не слушая его, выхожу за дверь и чувствую себя полностью опустошенным.

Я наконец-то выговорился… только не там, где надо.

На меня никто не смотрит, значит, ничего не услышали. Ну, а Майкл… что бы он ни говорил, но к Хорвату он с этим не побежит.

Прихожу домой, кидаю ключи от машины на журнальный столик и иду к холодильнику, чтобы достать бутылку газировки.

Раздраженно оглядываюсь по сторонам. Опять появилось чувство, что за мной кто-то наблюдает.

Никого не вижу, но успокоиться все равно не могу.

Я так рассержен после разговора с Майклом, что мне даже будет плевать, если сейчас из-за угла появится Кинни и выстрелит мне в лоб.

Усмехаюсь, делая глоток. Как-то слишком грязно для него.

Ложусь на кровать, не раздеваясь, в надежде не заснуть, а просто полежать пять минут и перестать чувствовать усталость, и вижу небольшой клочок бумаги, придавленный пультом.

Тут же поднимаю и с каким-то трепетом на него смотрю.

Там всего одного слово: «Сатерсвилл».

Чего?

Это что, место встречи? Или чья-то фамилия?