Не на продажу!

— Ты это, так всё не упрощай! Она, может, и не полная гадина, но и примерной ее не назовешь. Выставить же выставила? Деньги все из тебя вытянула и выставила, а ты тут сидишь и говоришь — любит! — Зема всё расставил по местам одной фразой. — А ты-то какими судьбами один в Белоруссию? — обратился он уже ко мне.

— Да вот, на свадьбу еду. Пригласили…

— О, свадьба — это хорошо! В Белоруссии знаешь какие бабы!

— Да, бабы там что надо, — включился в разговор Дед. — Я вот в былые времена под Минском… — завел он длинный монолог, который никто не слушал. Да ему это было и не нужно.

— А ты не на свою свадьбу ли едешь? — усмехнулся Зема.

— Да нет. Свадьба… У друга. — Г. не стал вдаваться в подробности.

— У друга свадьба — это хорошо. Ну, ты погуляй там хорошенько.

— А она, представляете. Ась. Да швырь меня за порог. Стерва! — вещал на фоне Дед.

Зема начал его утешать и подбадривать, а я тем временем решил немного покемарить, дорога была длинная. Проснулся я, когда Дед уже храпел на верхней полке.

— Что, успокоился наш алкоголик? — отпустил я шуточку в сторону Земы.

— Да… Я вот не пью никогда в поездах, ни к чему хорошему это не приводит… Ты, наверно, не догадываешься, кто это?

— Нет, откуда мне знать.

— Ну да, а едет с нами один из самых влиятельных людей в Ставрополе, откуда я и родом. В былые времена у него чего только не было — и строил он, и продавал всё, что только можно. Даже гостиница своя была у моря, а потом грянул кризис. Ну, и ты сам видишь…

Дед, видимо, прослышал часть слов и затянул с верхней полки:

— Никогда! Никогда не имей свой бизнес! Это ужас, крах. Лучше работать на кого-то, чем потерять всё в один миг. Тут ты был кем-то — и уже никто. Одно мгновенье. Никогда не начинай свой бизнес…

— Тут у него крыша-то и съехала. Собрал все оставшиеся деньги и уехал к любовнице за тридевять земель. Думал, у него там жизнь сложится, а оно видишь как. Не сложилось. Баба-то все денежки вытянула, а без денег он и не нужен совсем. Погрузила в поезд — и домой. А как теперь в глаза семье смотреть? Но он выкарабкается, точно знаю. Вот прокапается — и сразу выкарабкается. А ты-то чем занимаешься?

Г. завел свою обычную телегу о том, что учился по одной специальности и сменил ее на продажи, о том, что он уже руководитель отдела. И о том, что ему всё это опостылело. Так проходил день. Разговор за разговором съедали мили, и казалось, что это никогда не закончится. Дед мирно посапывал на полке, а Зема сидел напротив и пил чай. На улице вечерело, и включившееся в купе освещение причудливо искажало черты его лица, на котором читалось удивление. Он слушал разглагольствования Г., который не на шутку разошелся, и часто повторял одну фразу: «А ему только двадцать три года…»

Затем попутчики сошли на своей станции, и Г. остался в купе совершенно один. На душé была какая-то пустота, не зря говорят, что в пути успеваешь сблизиться с совершенно незнакомым человеком. Немного покатав в голове мысли, он заснул.

Это очень странное чувство, когда засыпаешь в одной, а просыпаешься в другой стране. Вроде, всё так же, и ничего не изменилось. Нет того ощущения чего-то большего, какое бывает, когда смотришь на цветные фотографии, обработанные светофильтрами для лучшего восприятия, или листаешь журналы о дальних странах в бюро путешествий. Да, ты понимаешь где-то внутри, что находишься в другом месте, далеко от дома, но внешне остаешься спокоен — светофильтр в тебе не поменяли.

Ты сидишь и смотришь в окно — на проходящие мимо поезда и мелькающие пейзажи. На поля, которые смотрятся как-то аккуратнее, и сено незаметно сложено в скирды у дороги. Всё стало будто меньше, это ощущается где-то на периферии сознания — ты в другой стране. Нет тут такого размаха, как в России, но есть нечто другое: здесь всё кажется роднее и ближе, хотя родным не является.

Тем временем миля за милей я приближаюсь к пункту назначения, и меня охватывает паника: кто я такой и что тут делаю? Почему этим утром в этом купе я еду один в неизвестном направлении? И что я там забыл? Свадьба. На самом деле до этого самого момента я вовсе и не думал над этим вопросом. У меня не было ни одной мысли о том, что я могу соединить свою жизнь с кем бы то ни было. Это, наверное, грустно, но это так. У таких, как я, это всегда так. Вся моя жизнь — это постоянное разгильдяйство, не перерастающее во что-то большее.

Раньше это забавляло, но теперь становится грустно — девушка, с которой я учился, выходит замуж в другой стране. Она смогла найти человека за тысячи километров, который разделит с ней ее жизнь, а что я? Я не просто не могу никого найти, я и не ищу вовсе. Женщина воспринимается Г. как какое-то приложение к жизни, с которой можно спать, которая готовит обед, но ничего больше. К чему это всё может привести — чёрт его знает. Скорее всего, я просто останусь один, и в старости некому будет принести мне и стакана воды, как это любят говорить, но так случится, если всё продолжит идти в таком русле. Неужели у меня нет никакого контроля над моей жизнью? Неужели я так и останусь обычным Г., позабытым на обочине жизни?